оставалась моим опекуном.
Наташа, видимо, почувствовала брешь в обороне и уже собралась, чтобы снова пойти в наступление, но в этот момент в дверь позвонили.
– Дядя Гриша! – обрадованно воскликнул я.
«Уж он-то сейчас всё решит», – подумал я. В отличие от бабушки и меня, дядя Гриша никогда не отличался сдержанностью. Я не хочу сказать, что я был особенно сдержанным, однако бабушка с детства приучила меня при взрослых держать себя в руках. А вот дядя Гриша никогда ни при ком в руках себя не держал, никогда не миндальничал и не пытался кому-то понравиться. За это я его и люблю. Ну и за то, что он мой дядя, конечно.
Я открыл ему дверь.
– Ну здравствуй, гном! – поздоровался он и вошёл. Наташа стояла перед ним. Как это ни странно, он нисколько не удивился. Сейчас, вспоминая всё это, я думаю, что он догадался, что у нас кто-то есть ещё до того, как вошёл: Наташу, очевидно, выдал запах духов. Войдя, дядя Гриша посмотрел на меня, на бабушку, на Наташу и, моментально оценив ситуацию, поинтересовался:
– Какого хрена?
– Пришла сыночка увидеть, – ласково сказала она.
– Увидела? – сухо спросил дядя Гриша.
– Так вырос! Так повзрослел! – восхищённо произнесла она.
– За четыре года – это неудивительно, – заметил дядя и сразу обратился к бабушке: – Вы собрались?
– Собрались, – кивнула она.
– Тогда одевайтесь, – сказал дядя Гриша и прошёл в мою комнату, где стояли сумки. Выйдя с сумками в коридор, он посмотрел на нас, – мы все стояли на прежних местах и не двигались. Дядя посмотрел на Наташу и ледяным голосом произнёс: – Аудиенция окончена.
Наташа присела, обняла меня, крепко поцеловала и сказала:
– Ещё увидимся.
– До свидания, – попрощался я.
– Всего доброго, Наталья, – попрощалась бабушка.
– Увидимся, – повторила та.
Дядя Гриша ничего не сказал.
Она ушла. Однако она вернулась. Она вернулась, чтобы навсегда изменить мою жизнь.
Зачем она это сделала?
Я думаю, что она действительно раскаялась и поняла, что не слишком красиво поступила, когда бросила своего четырёхлетнего сына. Ей самой тогда было всего двадцать четыре. Она была молода и мечтала о приключениях, путешествиях, неизвестности и безудержно рок-н-ролльной жизни. Будучи женой моего отца, – а он был мужиком жёстким – это вряд ли ей удавалось. Когда же отца не стало, у неё внезапно и сразу появилась свобода. Она могла делать, что вздумается, о чём она так мечтала. Но, разумеется, если бы я был у неё на иждивении, все её мечты пошли бы прахом. И потому она оставила меня у бабушки. Она знала, что бабушка сделает всё, чтобы я был одет, сыт и ни в чём не нуждался. Даже если ей самой придётся голодать, – она сделает это, и никто не узнает об этом.
Но
