целыми днями носится с ребятами по двору. А ты уже скоро?
– Вера, меня задержали в Синегорске. На неделю. Тут у нас ЧП, понимаешь, и мне надо давать свидетельские показания.
– Что, опять ЧП? Опять ты попал в какую-то историю? Везёт же тебе, Рукавицын, на приключения.
Я рассмеялся.
– Видать, карма у меня такая. Ты, Верочка, главное, не волнуйся. Со мной всё в порядке.
– А с работой как? Что мне говорить, если будут звонить?
– С работой я улажу, не беспокойся. Ты лучше себя береги, и Ваську. А я буду звонить. Всё, Верунчик, пока.
Я дал отбой. И тут же услышал, как меня кто-то окликнул.
– Ванечка! Рукавицын!
Это была Наташка Самойлова. Увидав, что я её заметил, она замахала рукой.
Я отыскал глазами Руслана и обоих его сыновей. Семейство в полном составе ожидало на стоянке такси. Пацаны всё так же резались в тетрис, совершенно не реагируя на то, что происходит вокруг. Я неторопливо достал сигарету, закурил. Не будем торопиться, подождём, пускай лучше сама подойдёт. Есть у меня к ней пара вопросов, тет-а-тет.
Как я и предполагал, Наташка не выдержала и подбежала сама.
– Ну ты едешь, или на вокзале ночевать собираешься? – спросила она как ни в чём ни бывало.
– Значит, за меня уже всё решила, да?
– Ну и решила, а что тут такого? Или у тебя есть, где остановиться? Не беспокойся, Вань, ты нас не стеснишь. Места у нас хватит, всё равно одна комната пустует.
Остановиться мне, действительно, было негде. Однако я не привык, чтобы за меня кто-то что-то решал. Кроме того, меня смущал Руслан. Почему-то он меня невзлюбил.
– Твой муж, по-моему, не в восторге от этой идеи. Странный он у тебя какой-то. Чего он на меня всё бычится?
Она покосилась на супруга.
– Очень он у меня ревнивый, понимаешь. Достаточно какому-нибудь мужику кинуть на меня взгляд, как он уже мрачнее тучи. А тут бывший одноклассник…
– Вот видишь. Нет, я уж лучше в гостиницу.
– Ещё чего! И речи быть не может. А Русланчик как-нибудь переживёт, ему это даже на пользу.
Я усмехнулся.
– Клин клином?
– Надо же как-то с этим кончать. Понимаешь, жалко мне его. Он от своей ревности страдает больше, чем я. Всё ведь понимает, а поделать с собой ничего не может. Как кролик, который против воли в пасть к удаву идёт. Хоть бы раз скандал закатил, так нет, всё молчит, дуется, неделями может не разговаривать. А в последнее время пить пристрастился. Так-то он у меня хороший, добрый, светлая голова, да и любит он меня. Между приступами ревности – совсем другой человек, внимательный, весёлый, заботливый. А как накатит… – она махнула рукой.
– Повода ему не давала?
Наташка хитро прищурилась.
– Он об этом не знает. Один раз, давно. Но ты смотри, ему ни слова! – испуганно спохватилась она.
– Мы старых друзей не сдаём, – улыбнулся я.
– Сам
