чёрт. Просто так света не дам! Да будет тьма, что б вас!..
Он перестал крутить ногами, сложил руки и сидел улыбаясь жёлтыми зубами. Свет не исчез и тьма не пришла. Мамаша, хозяйка дома Харч, вышла и стала хлестать уродца тряпкой, как нашкодившего пса.
– Что, не ожидал? Я аккумулятор купила, так что твои выходки, ангелок недоношенный, не прокатят. Пошёл к чёрту! – Она ударила уродца тряпкой так, что он свалился с перекладины. – Жду двадцать минут, не придёт Аркадий, этот недопоэт пропитый, будешь ты работать, а нет, вали в свою клоаку! Больше работы не получишь.
– Крутить не буду! – Он встал перед ней, сложив руки на груди в своей манере.
Маманя нагнулась к самому его лицу. Стоя так, эта крупная женщина стала похожей на медведя.
– Эту лампочку, я тебе в задницу вкручу и за твой поганый язык на столбу тебя повешу. Свет в Харче будет!
Она ушла, а уродец с печалью на морде сел у стены.
Выслушав нашу просьбу о свете, Тсяпа скорчил рожу в ухмылке.
– Вы думаете, я буду вам помогать? Не интересно. Какая плата мне?
– Твоя жизнь, – Усталый от похмелья Ратибор сел перед Тсяпой.
– Она у меня есть, дашь вторую?
– Ты тупой человек, я отберу у тебя эту.
– Не получится, на мне лежит проклятие, – Он стал говорить тихо и мы все наклонились, чтобы слышать его. – Я не умираю от старости, моё тело больно и уродливо, но меня нельзя убить. Если ты, дикарь, убьёшь это тело, то мой дух станет жить в твоём и выгонит твой дух, а твоё тело начнёт болеть и скоро станет таким… давай, избавь меня от этого карлика, дай опять немного пожить в сильном теле, что нравится женщинам.
Ратибор в испуге отступил. Конечно, карлик врал нам и на нём не лежало проклятие. Ум, что становился сильнее за время путешествия, догадывался о лжи этих слов, но всё ещё властвующая первобытная душа испугалась их, верила им.
– Хорошо, – выражение лица Свободы говорило, что он спокоен и придумал выход. – Жизнь у тебя есть и её не отнять. У тебя нет свободы. Твое тело слабое, речи гнилые, а ум мал. Ты принадлежишь хозяйке Харча, ты её раб, я это вижу.
Свобода вошёл в таверну Харч. Не долго он там пробыл. Уродец сидел на земле, прислушиваясь своими большими дырявыми ушами.
Наконец дед вышел.
– Арья, вяжи. Я купил его у Мамаши всего за сто юаней.
– Чего?!
Уродец собрался бежать, но Арья свалила его ударом ноги по рёбрам, села сверху и, продев в дыру на мочке правого уха (туннель) верёвку, завязала её.
– Моё, – с наслаждением произнесла она, потянув верёвку и подняв тем уродца на ноги.
Мамаша выглянула из прохода Харча, улыбнулась, глядя на растерянного Тсяпу и зачем-то моргнула одним глазом (подмигнула)…
Сырые бетонные ступени вели нас всё вниз и вниз. Тьму
