его ногами. Смех овладел нами троими, а воительница, кажется, привыкла к такому. Наконец Тсяпа бросил доску в огонь.
– Ладно, живи, червь, – Тио унялся от смеха и положил весло. – Зачем ты привязала доску, чтобы еду с земли не подбирал?
– Да. Ну и ещё, его горб стал меньше.
– Не относись ко мне, как к скотине. Она заставляла меня спать на полу у очага, а не клала в кровать с собой. Тсяпа не животное, мать вашу!
– Я бы тебя вообще в дом не пустил, – сказал я.
Разговор с Тсяпой занимал нас. Позже мы стали кидать в уродца камни, чтобы он ругался и в ярости придумывал способы нас убить.
– Не за ноги! Можете за руки, – Арья говорила с Юри, стоя у избы и без интереса поглядывала, чтобы мы случайно не покалечили её уродца.
Подвесив Тсяпу за руки на ветку, мы продолжили веселье. Веселились недолго, пришёл Ратибор, один, было грустным его лицо…
Молчаливое братское объятие сменилось немым вопросом. Всем нам было тревожно интересно – где Урумар?
– Наш товарищ, Урумар, остался в родных землях. Там сейчас всё меняется и воин решил остаться, чтобы помочь сохранять мир.
– Что там, на Прибойа нападают? – Тио интересовался без тревоги, а вот во мне это чувство проснулось.
– Нет, в Прибойа всё хорошо. Земли, что раньше мы звали тёмными, люди наших земель решили их освоить. Мужчины и женщины из разных деревень были выбраны советом, чтобы уйти в новые земли и встать там деревней, и защищать границу.
– От кого? – спросила Арья, стоя у избы.
– От варваров. Они знают про нас. В деревне только сильные мужи и крепкие духом женщины. Это первая деревня в наших землях, которую оградили деревянной стеной. Урумар – вождь той деревни.
Арья ухмыльнулась и ушла в избу. Нет сомнений, она шла бы в первых рядах атаковать деревню дикарей.
– Расскажи о моём сыне, – попросил я.
– Твой сын баба, дочь у тебя. Я не шучу, дочь. Олли назвала её Дэя.
– Что за имя такое?! Как дочь?! Ты врёшь, пёс кабацкий. Смешно тебе?!
Я выхватил топор и сбросил плащ. Ратибор обнажил меч.
Удары Ратибора не были сильны, то ли он бился в шутку, то ли его правая рука совсем ослабла. Сбавив гнев, я оставил бой и убрал оружие.
– Прости, брат, с горечью вёз тебе эту новость.
– Не растить тебе воина, Дикий пёс, или кто ты там, Облезлый медведь? – Тсяпа зло смеялся, подвешенный на ветке. – Можешь вырастить какую-нибудь Эйа, чтобы дикарь, вроде тебя, продал её варвару, вроде Мого.
Сжав кулак, я поспешил к нему. Арья с силой оттолкнула меня и сама ударила уродца, но не так сильно, как хотел я. Тсяпа стал дёргаться, как рыба на крючке, и верещать ругательства.
– Что, девочка тебе не нужна, не человек?! – Накинулась Арья на меня. – Что за отношение?! Она не может быть воином, не может
