заглянул в каждый ящик. Повертел в руках детали, внимательно разглядывал украшения (патроны).
– Это мусор. Три тысячи юаней, вот моя цена за всё.
Дед выстрелил, арбалетный болт пробил ящик с деталями.
– Я видел твои глаза, это дорогие вещи! Возьми горсть украшений и брось их в огонь.
– Зачем? – оружейник забеспокоился.
– Брось, они покажут свою красоту только в огне.
– Нет.
– Ты знаешь, сучий сын, знаешь, что будет. Ты понимаешь суть этих вещей. Ну ка поверни морду, хочу выстрелить в твой брехливый рот!
– Ладно-ладно. Ты опытный торгаш, опусти оружие. Скажу честно. Десять тысяч юаней и тысячу рублей, всё, что у меня есть, дам за четвёртую часть. Я поднимусь, займу денег и вернусь, чтобы купить остальное. Принесу ещё тридцать четыре тысячи юаней и ещё пять сотен!
– Будет так.
Оружейник положил деньги на пол и стал отставлять в сторону ящики, какие хотел забрать сейчас. Дед убрал арбалет, но Боромир держал торговца на прицеле. Щедро смазанный густым чёрным ядом наконечник болта смотрел в затылок оружейника. Свобода сел пересчитывать деньги.
– Так, я за деньгами, а вы эти ящики несите наверх, – велел оружейник своим помощникам, что с тупыми лицами слушали спор, похоже, даже не понимая насколько велика сделка. – Закончите, и ждите меня. Всё это надо будет поднять. Что, старик, всё верно, денег столько?
Свобода кивнул и стал пересчитывать отставленные ящики, ровно ли четверть?
Урумар считал, верна ли сумма тех денег, что оружейник обещал принести. Мы же просто радовались, ведь если мы столько получим и сложим с тем, что у нас есть, то сможем купить в землях Омэй-Гата всё крепкое зелье и всех лир, будим ездить на лучших жеребцах и владеть серебряными мечами.
– Замолчите! Урумар, всё правильно, я посчитал. А вы… не на то нужно тратить такие деньги! Эх вы, пьянь похабная. Не важно. Берите рюкзаки и быстро пошли наверх, оружие наготове. Гор, ты щит, у тебя хорошая броня, иди первый. Арья за тобой. Урумар, Ратибор следом. Боромир, мы с тобой с арбалетами. Тио… чёртово весло, иди позади нас.
– Почему уходим?! Ещё денег принесут, – Ратибор заскулил, как старый пёс.
– Не принесут. Быстро!
Мы поднимались в указанном дедом порядке. Света мы не несли и шли в полном мраке. Это коридор с лестницей, тут нельзя заблудиться. Я шёл, стараясь не шуметь кольчугой и мягко ступать, но не кольчуга или грубые сапоги выдавали меня – дыхание. Тяжёлые рюкзак и броня, подъём по ступеням, с каждым пролётом моё дыхание становилось тяжелее. Не только моё, я слышал дыхание товарищей за спиной, слышал скрип ремней рюкзаков, что вот-вот порвутся.
Вот он свет, не живой, не от огня. Двое обсуждали баб, что видели в Харче, говорили, кто из них сколько потратит сегодня. Я убрал топор в петлю и достал из голенища нож, покачал щитом, так как рука затекла держать его.
– Кто
