быть страшно: нашёл чего бояться – вороны! Наоборот, стало очень весело, однако он воздержался от смеха и тем более шуток. Не по-товарищески это. Так и пошли они дальше молча. Худенький промокший мент Володя Сидоров и грузный, ставший похожим на дембеля своим причудливым эполетом на плече и кокардой на кепке, Тимур Махмадбекович.
Володя шёл, пряча улыбку, и размышлял о том, как правильно пишется «кОкарда» или «кАкарда». Пожалуй, в данном случае уместней будет второе. От этих мыслей ему стало совсем смешно, и, чтобы хоть немного успокоиться и спрятать свою довольную физиономию, он сказал наставнику.
– Я сейчас, отлить надо…
Сказал, сделал три шага к краю дорожки и провалился в бездну. Над ним раздалось звяканье металлической крышки, стало темно как в гробу, и лишь какой-то страшный голос откуда-то издалека произнёс:
– Ну что, попался, родненький?
Володя очнулся, когда что-то влажное коснулось щеки. Он открыл глаза. Чёрные усики, острая мордочка – крыса! Он отпрянул. Крыса не двинулась, лишь слегка потянула розовым носиком. Вдруг она произнесла:
– Ну, здравствуй, Володя. Я так давно жду этой встречи.
– Давно?
– Да, давно, с тех пор как ты родился. Я очень старая крыса.
Володя, будто ничуть не удивился, только сел на корточки, прислонившись к влажной землистой стене прохода, и тут же ему за шиворот слетела горстка песка. Крыса недовольно поморщилась от его копошения, но продолжила:
– Я видела, как ты родился… Ты же в 18-м роддоме родился?
– Не знаю, не помню.
– А я помню. Мамка твоя тогда на меня смотрела и всё орала: «Крыса, мол, крыса!» А акушерка ей так строго, мол: «Успокойтесь, гражданка, ничего я вам плохого не делаю». Потом ты рос, я часто тебя проведать забегала. Когда маленький заболел сильно, я уж себе места не находила, помню, всю ночь у твоей кроватки просидела, пока жар не спал. И на работу я тебя устроила…
– Это как? Нет, я сам… дядя, – возмутился Володя.
– Дядя, дядя. Что твой дядя может? Ни денег, ни связей. Только водку жрать да орать пустое, дурак твой дядя. А у меня половина родни там служит, можно сказать, из поколения в поколение. Ну, шепнули кому надо, подмаслили немного. А теперь, видишь, сам меня проведать пришёл. Старая я стала, – как-то грустно закончила крыса.
– А как я сюда попал? – спросил Володя.
– Галка привела, видал её?
– Никаких галок не видел.
– Да не галка, а Галка, Галина. Ну, ворона – Галка. Ворону видел?
– Видел, – обрадовался, вспомнив, Володя.
– Она ещё всего Тимура Махмадбековича обосрала. И голубь…
– Голова у голубя была? – как-то быстро прервала его крыса и хищно взглянула на него.
– Нет, головы не было, – растерянно ответил Володя.
– А зачем голова?
– Кому
