работа, – похвалила Старшая Эллен. – Большинству из нас требуется время, чтобы разобраться, как это работает. Фокус в том, чтобы поверить, а для многих это непреодолимое препятствие.
Не для Сарай.
– Все как во снах, – сказала она.
– Да, тут у тебя есть преимущество.
Но во снах Сарай контролировала все, а не только свою одежду.
Очистить шелк от крови – пустяк. Она могла сменить день на ночь, верх на низ.
– Во снах, – произнесла она с тоской, – я могла бы вернуть себя к жизни.
– Мечтать не вредно. – Старшая Эллен провела по ее волосам. – Моя бедная милая девочка. С тобой все будет хорошо, вот увидишь. Это не жизнь, но есть и свои плюсы.
– Например, быть рабыней Миньи? – горько поинтересовалась Сарай.
Няня воздохнула:
– Надеюсь, что нет.
– Нет никакой надежды. Ты же ее знаешь.
– Вот именно, но я не ставлю на ней крест, и вы не должны. Пойдем. Пора одеть твое тело.
Девочки принесли белую сорочку на бретельках, чтобы прикрыть рану. Общими усилиями надели ее на тело Сарай, с трудом управляя вялыми конечностями, поднимая и поправляя их.
Тело уложили, руки протянули вдоль туловища, обрамив его орхидеями, а каштановые волосы рассыпали веером, чтобы они высохли на солнце, прежде чем их усеют цветами. Теперь, когда доказательства жестокой кончины замаскировали, на него было легче смотреть, но это не уменьшало боль от потери.
Сарай обрадовалась возвращению Лазло. Он был одет так же, как Ферал, в одежду цитадели, чистые темные волосы ниспадали на плечи, влажно сияя в солнечном свете. Она снова упивалась видом его голубой кожи и почти могла представить, что они вернулись в сон, живые и полные чудес, держась за руки после трансформации махалата.
– Ты в порядке? – спросил он, и в его серых мечтательных глазах читались такая нежность и горе, что Сарай почувствовала, как его печаль частично поглощает ее собственную.
Она кивнула и выдавила улыбку; даже внутри ее горя жила искра радости. Лазло поцеловал ее в лоб, и тепло от его губ перекочевало в Сарай, придавая ей сил – в которых она нуждалась для следующего ритуала.
Огонь.
Руби не хотела этого делать. Не хотела прикасаться к телу. Не хотела сжигать его. Ее глаза – колодцы огня; когда она плакала, слезы с шипением обращались в пар. Девушку трясло. Спэрроу нежно приобняла сестру, но, учитывая обстоятельства, никто не мог находиться с ней рядом.
– Нам ждать Минью? – спросила она – что угодно, лишь бы выиграть время, – и все обернулись на аркаду, затаив дыхание, будто упоминание о девочке могло ее вызвать. Но проход пустовал.
– Нет, – ответила Сарай, которая не забыла, каково это, беспомощно висеть в воздухе и не иметь возможности контролировать себя. Они много лет не ладили с Миньей, но теперь
