принял удар отступников первым. Вековые стены дрогнули… но устояли. Впрочем, тогда темных ещё не называли отступниками, тогда их звали – слуги Армии Заката. И вёл их могущественный Сайдэ Киан. Он стал единственным из темных магов, чей сговор с изначальными удалось доказать. Но к тому времени, когда всеми правдами и неправдами солдатам Атоллы удалось загнать Киана обратно на материк, любого, кто мог читать заклятья, не вдохнув эликсиров, называли преступившим.
Месилон не сомневался в правильности этого суда никогда.
Ита, Пыльца фей, лежала в основе всех магических напитков, но использование её обходилось слишком дорого – во всех отношениях. Такие, как он, быстро старели, а перед смертью часто сходили с ума. К тому же каждая новая порция иты действовала хуже предыдущей. А ещё глаза, которые с годами у ведьмаков начинали пылать красным закатным заревом…
А вот чародеям, которых иногда называли еще тёмными, порошок был не нужен. Они черпали силу у самих изначальных. Магия будто бы текла по их жилам. Магия, какой сидевшие на ите имперские ведьмаки не могли себе даже представить. Им завидовали. А потому, когда к рубежам империи подошла Армия Заката, напитанная силой демонов, это послужило сигналом для всех, кому чародеи были костью в горле. Не смущаясь того, что настоящий враг стоит у стен, толпы горожан, подгоняемые аристократией, жгли башни магов и ровняли с землёй дворцы тёмных – а чародеи, надо сказать, жили весьма неплохо. Внезапно те, без кого накануне не обходилось ни одно торжество, кого любили и почитали в больницах и школах, в армии и в торговле – оказались виновниками войны.
И вот тогда появилось слово «отступники». Месилон не знал ни одного чародея, который после погромов остался бы на стороне империи. Все они ушли на континент, и многие поддержали Киана. Те семь… О них заговорили уже ближе к концу. Теперь Месилон не был уверен, что они были врагами. А тогда всё было просто. Каратели получили приказ. Приказ уничтожить тех, кто убивал и калечил их братьев и сестёр. И каратели сделали своё дело – как всегда.
Когда война подошла к концу, многие ведьмаки стали жалеть о том, что творили во время войны. Многие из них насиловали, грабили и сжигали дома врага. Но Месилон не вычеркнул из своей биографии ничего. Всё, что он сделал, он сделал потому, что того требовала война.
Он презирал тех, кто отступился от своей веры, не меньше, чем тех, кто поддался на жажду наживы, на кровавый зов иты, поселившийся у них в головах.
Месилон готов был ответить за каждое из своих действий и слов – и немало нашлось тех, кто желал предъявить ему счёт.
Почти что сразу после войны начались суды. Люди всегда любят искать правых и виноватых. Вот только судить было уже некого. Все Семь были мертвы. И Каратели… Большинство из них тоже отправилось к изначальным. Ита собирала свои жертвы.
Наверное, тёмные, требовавшие вернуть им земли, права и ещё чёрт знает что, тоже имели основания к тому, чтобы так вести себя. Наверное, но не Месилону было их понимать.
Во время
