адвоката обусловлена его положением в правовой системе как субъекта, призванного оказывать профессиональную юридическую помощь.
Участвуя в урегулировании юридических споров, адвокат консультирует доверителей по вопросам принятия попыток к примирению с другой стороной спора и обращению в суд, а также участвует в примирительных процедурах и судебном разбирательстве в качестве представителя стороны. От того, понимает ли адвокат сущность медиации и ее преимущества для доверителя, а также роль представителя стороны в примирительной процедуре, зависит то, какую консультацию он даст относительно выбора данного способа АРС и насколько эффективно пройдет процедура медиации (примирительная процедура) с его участием.
Когда адвокат позитивно настроен по отношению к процедуре медиации, разделяет ее принципы, осведомлен о ее технологии (в частности, имеет представление об интегративных переговорах), он оказывается негласным помощником медиатора при проведении переговоров сторон. Медиация в данном случае проходит, по сути, в режиме «ко-медиации медиатора и адвоката».
Если же адвокат мотивирует своего доверителя на отказ от участия в медиации и выбор судебной формы защиты нарушенного права, а также акцентирует внимание участников медиации исключительно на правовой стороне дела, противодействуя переводу коммуникации в русло интегративных переговоров, имеет место ситуация осложненной медиации. В таком случае медиатору для нейтрализации негативного влияния, оказываемого адвокатом на участников медиации, приходится прибегать к таким процедурным инструментам технологии медиации как кокус (индивидуальная беседа) с конкретным участником медиации.
Роль адвокатов в продвижении АРС достаточна противоречива.
С одной стороны, адвокатура традиционно рассматривается как институт, неразрывно связанный и нацеленный на защиту индивидуальных интересов конкретного лица в системе государственного судопроизводства. По словам Х. Бесемера, из-за заповеди пристрастности для адвокатов (обязанности извлекать максимальную выгоду для своих доверителей) структура современной правовой системы враждебна достижению соглашения[188]. В частности, по этой причине во Франции в XIX веке имел место запрет юристам являться поверенными в примирительной процедуре, в основе которого лежал тезис Вольтера о том, что для успешности действий по примирению сторон они, прежде всего, должны быть отделены от адвокатов также, «как отнимают дерево от огня, который желают потушить». Запрет был впоследствии отменен, поскольку вызвал эффект, обратный ожидаемому – стороны советовались с юристами до явки к примирителю и строго придерживались данного им совета, становясь неуступчивыми[189].
Социологические исследования свидетельствуют о сохранении прямой связи между количеством адвокатов и судебных разбирательств, метафорично определяемой как синдром судебного голода[190]. По результатам анкетирования
Бесемер, Х. Медиация. Посредничество в конфликтах / Х. Бесемер / пер. с нем. Н.В. Маловой. – Калуга, 2004. – С. 38.
Избранные труды по гражданскому процессу / Е.А. Нефедьев; МГУ им. М.В. Ломоносова, Кубан. гос. ун-т. – Краснодар: Совет. Кубань, 2005. – С. 327, 332.
Сторм, М. Теория лучше практики? / М. Сторм // Гражданский процесс в межкультурном диалоге: Евразийский контекст: сб. докладов Всемирной конф. Междунар. ассоциации процессуального права, Москва, 18–21 сент. 2012 г. / под ред. Д.Я. Малешина. – М.: Статут, 2012. – С. 22.
