всего процесса постижения человеком искусства, либо его исходного этапа. Функция искусства в целом усматривается в том, чтобы пробудить самосознание целостного человека через чувственное восприятие богатства мира. При обсуждении этого вопроса теоретики эстетического воспитания учитывают и тот факт, что в контексте современных психологических теорий нет резкого разрыва между познавательной и чувственной стороной личности. Поэтому ее целостность может быть представлена не только как совокупность дискретных компонентов, не только как «скачок» от одного уровня к другому (сопереживание, отзывчивость, эрудиция), но и как «континуум свойств», постепенно переходящих друг в друга. В последнее время в отечественной науке все большее признание получает представление о сложности познавательного начала личности. Оно включает в себя наряду с нашим «сознательным» (Эго) и сферу подсознательного (Неосознаваемого). Скрытые механизмы человеческого интеллекта находят проявление в том, что названо интуицией. Сложная взаимосвязь всех этих компонентов не всегда отчетливо осознается в разных формах эстетического воспитания.
К недостаткам эстетического воспитания в настоящий момент исследователи относят не только ориентацию на развитие чисто познавательного отношения к искусству, но и сведение познания к «рациональному типу» освоения результатов творчества. В этой связи неоднократно подвергался критике «просветительский уклон» в системе эстетического воспитания, осуществляемого во всех типах учреждений, которые когда-то входили в разряд «культурно-просветительских» – клубы, музеи, выставочные центры и др.
Выступая с критикой «просветительства», специалисты обращаются к опыту осмысления этой проблемы в 1920-е годы. Особый интерес в этой связи представляет концепция эстетического и художественного воспитания, созданная оригинальным художником и педагогом 20-х годов прошлого века А.В. Бакушинским в рамках музейной педагогики [2]. Художественное восприятие (оно же переживание), по А.В. Бакушинскому, – процесс «обратный созданию образа»: зритель «переживает» воспринимаемое, как бы минуя «материально-технические» элементы произведения искусства. Задача художника, считает он, так переработать исходные компоненты, «чтобы зритель, созерцая художественное произведение, “забыл” и материал, и технику» [2, с. 57]. Поэтому для А.В. Бакушинского начинать музейные экскурсии с аналитического обзора (рассказа об изображаемых, событиях, фактах истории, техники письма, художественной стилистике произведения и т. д.) означает по существу замещение художественного процесса (восприятия) совсем другим типом познавательной деятельности – формально-логическим. Рассматривая художественное произведение как совокупность актов, обратных созданию произведения искусства, А.В. Бакушинский и в них должен был бы найти место аналитическим операциям, аналогичным сознательным устремлениям художника «открыть следы» обработки материала. Связывая
