с тем, у обеих она звучала бы по разному, если бы это теперь можно было услышать: у Дитрих – это был бы снобизм, а у Раневской – вульгаризм. Я так думаю.
Бесценная Катерина Матвевна, уж Вы не обессудьте человека за его, как бы проявленную, грубость или хохляцкое невнимание («человек» – это я). Честное пионерское, ведь Ваше второе пришествие спровоцировано лишь желанием следственного эксперимента. И этому желанию я, как есть представитель мужского населения, обязан был – если женщина просит. Больше того, признаюсь Вам, Катерина Матвевна, что я в печали и даже отчаянии: и ПК-то не включал, полагая, что Вам ничего более и не требуется от меня. Это вот мне понадобилось кое-какая информация по трансформатору и письмо клубному начальству надо было отправить, я и включил. А тут – Вы. Такая совпадения. Это ж прямо именины сердца. Опять нет повода не выпить. Но мне пока не рекомендуется по известной причине, такая жалость (а Вам – можно?).
Разлюбезная Катерина Матвевна, «Спасибо Вам и сердцем и рукой//За то, что Вы меня – не зная сами! – Так…» -
таки предупредили о походе Вашем с сестрой (только?) «на концерт» (какой?). Обратно Вам скажу, премудрая Катерина Матвевна, а возможно ли сделать так, чтобы сестра побыла бы не только на концерте, а и какое-то время с Валентином Ивановичем (дай бог ему скорого выздоровления, пусть поправляется)? Чтобы может и я бы приобщился к высокому пролетарскому искусству, отправившись вместе с Вами, дорогая Катерина Матвевна, «на концерт» али представление, какое ни есть в тульском али может другом каком театре и городе (как это было в «Хождении по мукам»)? Кроме, конечно, Парижа, Лондона али Москвы, потому как проживание там, как говорил Маяковский: «Купи себе роялину и останься без штанов» (что в гостинице, что в частной квартире), да и языков не знаю, как Чапаев.
И опять же остаюсь … ну, да Вы помните («Вы всё конечно помните…»), жив, здоров, чего и Вам желаю,
Сухов Фёдор Иванович.
5. Чем сердце успокоится?..
И обратно пишу Вам, любезная Катерина Матвевна, поскольку озадачили Вы меня и тем же огорчили, то бишь своим телеграфным стилем сообщения, что Вам ничего не надо (как в песенке одной поётся, копию которой в двух вариантах Вам в качестве концерта отправил) и добавили: «Так что можете спокойной продолжать свои "игры"», а в прошлом году – ещё и «СВОБОДНЫ».
Продолжаю.
Жозефина, Вы, как девочка Надя:
Девочка Надя,
чего тебе надо?
Ничего не надо,
кроме шоколада.
Всё это: золотоносец, через дорогу, спряжение-склонение, персонажи Сети, следственные изыски и эксперимент, быстрый переход на «ты», но не со мной, в общем – сплошная Домагалик, а не «Любовь в сарае», в грозу, «в начале мая». Это – «Невыносимая лёгкость бытия», где Бетховен – хотя это не он, а она – родил два рогалика и пчелу и умер от рака, как мой Маркиз.
Но, вместе с тем, отметить надобно, сексапильная Катерина Матвевна, что Ваше эссе, пожалуй,
