Мартин сам читал газету, его супруге подобное времяпрепровождение было ни к чему. Каждый день она получала от мужа выжимку новостей, приправленную его комментариями, заодно с рубашкой для стирки, приправленной запахом копченого бекона и зрелого сыра.
Позднее, повзрослев, Анна сообразила, что ее родители поражены не только богопочитанием, но и вполне мирским, светским недугом – снобизмом. Причем зачастую было невозможно определить, где заканчивается одно и начинается другое. Они смотрели снизу вверх на обитателей больших домов, куда еженедельно доставляли простеленные соломой коробки с замороженными фруктами и крошечными кувшинчиками с куриной грудкой в питательном желе. Зато глядели свысока на обычных покупателей, что выстраивались в лавке в очередь за сахаром и четвертинками чая. Первые расплачивались счетами, со вторых безоговорочно требовали наличных. Одним из первых в своем окружении родители вывесили короткое и емкое, сберегающее массу времени и отпечатанное в типографии объявление, которое кратко и точно формулировало их отношение к жизни:
ПОЖАЛУЙСТА, НЕ ПРОСИТЕ ВЗАЙМЫ. ОТКАЗ НЕРЕДКО ОБИЖАЕТ.
В подростковом возрасте Анна негодовала на это объявление и изводила себя тревожной мыслью: а что, если я влюблюсь, если полюблю кого-то неподходящего? Она понимала, что шансы на это весьма высоки, ибо в мире было полным-полно недостойных, неподходящих людей. Но когда она пришла домой и сказала, что Ральф Элдред предложил ей обручиться, Мартины-старшие тщетно искали причину и повод для отказа. Конечно, будущее этого юноши виделось неясным, зато его отец заседал в городском совете.
Анна была послушной дочерью. Она старалась делать все, чтобы заслужить одобрение родителей, зная, впрочем, что любых усилий с ее стороны вряд ли окажется достаточно. Не проси взаймы… Некоторым несчастным детям снятся сны, в которых их усыновляют или удочеряют; Анна всегда знала, что она – дочь своих родителей. В юности она предавалась фантазиям, раздражавшим ее окружение и удостоившимся резкой отповеди ее матери. Ей грезились способы стать настолько отличной от родителей, насколько это вообще возможно. Но все эти способы существовали лишь в воображении. Презирать родителей – одно, освободиться от их ига – совсем другое.
Пока корабль мерно шел на юг, она спрашивала себя, уплывает ли от них или плывет им навстречу. В конце концов, ее родители были такими заботливыми – по-своему, конечно, – настоящими миссионерами в английской глубинке. В их доме не нашлось бы ни одного предмета роскоши, поскольку все деньги уходили на различные добрые дела. Кроме того, было неправильно роскошествовать, когда другим недостает даже необходимого, – разумеется, если ты не покупатель, который расплачивается, выписывая счет.
А если милосердие и забота проистекают не из любви, а из чувства долга, какая разница? Результат-то все равно одинаковый.
Анна привыкла думать именно так. Голодающие набрасываются на
