выполняет эту роль, мне не приходится думать о своих проблемах, мне нужно лишь поддерживать нужный образ ребенка для мира, чтобы этого «маленького я» все любили и аплодировали его успехам. Пока он выглядит хорошо – я выгляжу хорошо, потому что это точная копия меня. Но если он выглядит плохо, то будь он проклят, ведь он нарушает мое представление о себе.
Таким образом, моя задача – сделать так, чтобы он всегда хорошо выглядел для мира, чтобы мне не пришлось разбираться с собственными проблемами самооценки.
Родительские проекции в обоих случаях объединяет подсознательный поиск, куда бы спрятать свои нерешенные проблемы, чтобы с ними не сталкиваться.
Истоки психологии поиска козла отпущения
Идея использовать козла отпущения возникла на заре человеческой истории, когда богам приносились жертвы, чтобы обеспечить их защиту от трудностей, которые могут настигнуть тех, кто жертву не принес. По праздникам в жертву приносили откормленного теленка – боги (или бог/Бог) были добры к людям и в благодарность получали этот дар. Ягненка часто зарезали в ходе ритуала, включавшего молитву о будущей благодати или предупреждении возможного вреда. А вот для очищения от грехов использовали козла. От грехов, естественно, нужно избавляться, поскольку богам они не нравятся, – а значит, на грешников обрушатся все виды наказаний: болезни, смерть, неурожай, заштилевшие корабли, проигранные войны и т. д. И вот из стада выбирали козла, чтобы преподнести богам на алтаре. Иногда все грехи общины или семьи писались на ленте, которую обвязывали вокруг шеи козла, а после ритуала его выгоняли в лес или в пустыню на произвол судьбы – и козел уносил с собой все грехи. В иных случаях требовалось, чтобы козел отдал жизнь за грехи общины.
Это именно то, что происходит в психологическом плане в семейной системе. Ребенок, назначенный козлом отпущения, уносит на себе проблемы родителей – то есть все то, что родители считают неприемлемым и не хотят осознавать в себе, – подальше от родителя, интроецируя все эти «грехи» и формируя самоидентификацию на их основе. Если спроецированные проблемы хоть когда-нибудь замечаются, то лишь как принадлежащие ребенку, ставшему козлом отпущения, а не родителю. Тем временем собственное «Я» ребенка либо умирает от полного им пренебрежения, либо ребенок настолько отдаляется от него, что распознать его в себе не может.
Почему я?
Но почему я? Почему не кто-то из моих братьев или сестер? Почему лишь определенные члены семьи приобретают самоидентификацию хорошего человека? Парадоксально, но, как я выяснила, большинство людей с подобной самоидентификацией были выбраны на эту роль из-за врожденного дара сострадания – естественной способности чувствовать то, что чувствуют другие.
Но, безусловно, нельзя сказать, что родители сознательно выбирают ребенка, который принесет себя в жертву за их грехи. Такие вещи происходят на очень тонком уровне бессознательного взаимодействия
