сколько прибавление работы. И если через пару лет он еще держался на ногах, и все еще вкалывал, вот тогда приходило оно, долгожданное единение с компанией. Он уже мог не носить белый верх, черный низ, мог вообще не надевать костюм, если работа не требовала общения с клиентами, мог завести себе дружка, подружку, автомобиль, квартиру на периферии, словом, все то, что полагалось ему по новым правилам. И включившись в новую игру отныне мог продираться все выше и выше по лестнице.
В подобные игры я пытался играть, но так и не смог. И потому вылетев, продолжал бродить от одной конторы в другую. Хорошо, жил без семьи, со старушкой-мамой, на мои старые запасы и ее нищенскую пенсию —несмотря на прошедшие полгода надежде удавалось каждое утро переламывать хандру и обретать уверенность в сегодняшней удаче.
Ей я руководствовался, когда отправился к станции метро «Парк культуры», где в минувший понедельник открыли новый обувной дисконт – подобные заведения, после кризиса появлялись в столице, как грибы. Так и в этот раз – на месте какого-то бутика оказался склад обуви, из подъехавшего грузовичка бравы молодцы с юга разгружали тюки и коробки. Войдя внутрь, я обнаружил огромное количестве еще не распакованных картонок на входе, а дальше – вполне приличный выбор обуви.
Пока я разглядывал выложенный на стеллажи товар, ко мне незаметно, как это часто бывает в подобного рода шарашках, подошел продавец:
– Могу вам чем-нибудь помочь?
Говорил он с явным южнорусским акцентом. Я обернулся: продавец, молодой человек, лет двадцати от силы, немедля преобразился, подтянулся, изобразив на лице положенную в таких случаях улыбку, склонил голову в знак внимания и уже заготовился бежать и показывать. Муштра, от которой мне всегда становилось неловко, но что поделать: он прекрасно знал правила игры, свою хлипкую диспозицию, свое место в иерархии и цену одного-единственного неверного движения.
– Я хотел бы посмотреть мокасины.
– Одну минуточку…. Ашот! – и дальше что-то на языке, которой я понимал, но с большим трудом, эдакий вариант русского для не знающих его. Затем снова ко мне: – Пройдемте, я вам покажу.
Привел он меня к туфлям известной марки «Честер». Остановился, поинтересовался, какой цвет мне подходит.
– Я просил мокасины.
– Извините, к сожалению, сейчас мокасин у нас нет в продаже, возможно, будут в следующем завозе. Но я бы рекомендовал вам…
Я успел только покачать головой, внезапно со двора раздался пронзительный гудок автомобиля, оба встрепенулись. В магазине началось шевеление, побросав свои дела, работники устремились во внутренний дворик, к машине; возьми я сейчас хоть десяток коробок обуви, на это никто не обратил бы внимания.
Я выглянул в окошко: «Порше» остановившийся подле неприметной калитки, немедля притянул мой взгляд. Дорогая модель, явно не тех, кто здесь руководит, скорее их самого высокого начальства.
