жизни, сбегая в города, да и времена пришли тяжёлые.
Дом, в котором проживала бабушка Ларисы Денниковой, представлял собой обычное деревенское жилище. Крыльцо уже рассыпалось, как и скрипучие ступеньки. Некогда богатый огород был заброшен. Но на окнах висели белые занавески и стояли горшки с фиалками, значит, в доме ещё была жизнь.
Чернилин постучал трижды. Послышался скрип половиц по ту сторону двери. Вскоре следователю отворила пожилая женщина в простом сером платье и чёрной шали на плечах. Седые волосы старушки были убраны в тугой пучок на затылке.
– Следователь Чернилин, московская прокуратура, – показывая удостоверение, миролюбиво произнёс Игорь, – у вас будет минутка?
– Прокуратура? – проскрипела пожилая женщина, отступая от двери, – ну, проходите…
– Ольга Матвеевна, я прав? – Чернилин прошёл за хозяйкой жилища в убогую кухоньку, заставленную ящиками и трёхлитровыми банками с заготовками. Сесть было некуда. Игорь скрестил руки на груди и остановился у двери.
– Да. Вы по какому вопросу? – подозрительно поинтересовалась старушка, подходя к шкафу и продолжая делать то, что делала до прихода следователя: протирать несвежей тряпкой банки с маринованными помидорами.
– Я насчёт вашей внучки Ларисы…
– Душегуба-то нашли давно, – старушка махнула свободной рукой.
– Сейчас у следствия возникли подозрения, что в убийстве Ларисы был обвинён не тот человек, – честно признался Чернилин, – не могли бы вы рассказать мне о внучке?
– Не тот человек? – перестав протирать банки, задумчиво повторила Ольга Матвеевна, – не такие уж вы там и умельцы сидите, да? Лариса была хорошей девочкой. Больше мне сказать нечего.
– Почему столь категорично?
– Она жила в Москве. Ни о чём мне не рассказывала. Приезжала иногда, помогала, переживала за меня.
– А что случилось с её родителями?
– Дочь моя была пьяницей. Много пила с шестнадцати лет, а в последнее время вообще из запоев не выходила. Умерла от цирроза за год до гибели Ларисы. А отца она никогда не знала, как и я. Не общались мы с Жанной. Нагуляла от одного из хахалей.
– Значит, Лариса не рассказывала вам ни о чём из того, что происходило с ней в Москве?
– Про учёбу рассказывала. Она училась на педагога, жила в общежитии. Больше ничего, – Ольга Матвеевна приблизилась к Чернилину и внимательно всмотрелась в его глаза, – а кто ж тогда Ларису убил, если не тот паренёк?
– Я узнаю это.
– Узнай уж, узнай. Успеть бы мне дождаться. Совсем я плоха стала, – пробормотала старушка и снова отошла к шкафу.
– Вы одна живёте? Наверное, вам тяжело справляться с домом и огородом.
– Да, одна. Тяжело. Но никуда я отсюда не уеду. Звала меня к себе племянница из Ставрополя,
