прядью моих волос. Я радовалась, что он переключился на другую тему.
– Да, – сипло ответила я, Тим исподлобья поглядывал на меня и мне показалось, что он догадался, что я врала, – Как Христофор Колумб, – я быстро поцеловала его в лоб, щеки, и нос, я так делала, когда ему едва исполнился месяц.
Тимка залился веселым смехом. Я вернула брата обратно в кресло и дала ему конфету. Он радостно разворачивал шуршащий фантик и с восторгом смотрел на шоколадную фигурку собаки.
Я тоже улыбалась, но слова Тимки не выходили у меня из головы.
Вдруг, он предчувствует, что с ним может случится что-то страшное?
Я накручивала себя и к вечеру, напоминала себе оголенный провод под напряжением. В таком состоянии нельзя было выходить за стену. Можно наломать дров. Я сделала глубокий вздох и решила отвести Тимку к Сашке.
Я знала, он не слишком удивится, вернувшись со смены и обнаружив Тима у себя на диване. Он поймет. Но для очистки совести, я написала ему записку со словами сожаления и уверениями, что вернусь, как только смогу.
Когда опускаются сумерки, я сложила в сумку зубную щетку брата, пачку арахиса, бутерброд, нижнее белье и кое-что из одежды. Если что-то пойдет не так, у Сашки будет время решить, что делать дальше. Последней я положила записку и застегнула молнию.
Я гнала от себя посторонние мысли, мешающие мне трезво соображать и повернулась к Тимке, все это время тихо играющему с мягкой игрушкой. У зайца не хватало одного уха и глаз, но почему-то, мой брат привязался к нему и даже засыпал вместе с ним.
Наверное, стоило захватить и его. Так, на всякий случай.
– Ты не хочешь вечером посмотреть фильм у дяди Саши? – веселым голосом спросила я, у нас не было телевизора и не потому что я не могла его достать. У меня была другая, более веская причина. Он мешал реальному восприятию жизни. Я не хотела, чтобы мой брат рос в иллюзиях. Хотя сегодня я нарушила это правило, мои слова были худшим злом, чем просмотр кино, которое, кстати сказать, я обожала.
– Хочу! – воскликнул Тимка и вскочил на ноги, сразу же побежал к верхней одежде. Я наблюдала, как он быстро надевает курточку и ботинки. Я взяла с кресла свою кофту и неспешно накинула ее на себя, не прекращая смотреть на брата.
Я стараюсь запомнить, как беспорядочно лежат после сна его каштановые кудряшки. Как широко открываются от восторга зеленые глаза.
– Прихвати с собой зайку, – попросила я его и наклонилась, чтобы зашнуровывать кеды. Тимка медленно побрел мимо меня к креслу, – Тебе придется побыть одному до утра, – мой голос звучал тихо, но твердо, – Сашка вернется очень быстро, ты даже испугаться не успеешь, – я выпрямилась и наткнулась на внимательный взгляд, – Ты готов? – Тимка кивнул головой, но не спешил к двери, – Что такое, малыш? – терпеливо поинтересовалась я, поглядывая на часы.
– Ты же …аберешь меня? – у меня внутри рухнула еще одна стена. Я не знала, сколько еще я смогу сдерживать себя, чтобы не зарыдать в голос.
Я
