и в другие творческие объединения. Так, став преподавателем венгерской литературы, я выполнил совет Хугаи, венгерского Кола Брюньона, – у меня появились ученики.
Благодаря энтузиастам переводческого дела на русском языке вышли в свет самые значительные произведения К. Миксата, Ж. Морица, Г. Гардони, Ф. Мора, П. Сабо, П. Вереша, Л. Немета, Д. Иллеша, Д. Костолани, Л. Надь, Т. Дери, Й. Дарваша, Л. Мештерхази и других писателей – классиков и современников. Венгерская литература и культура становилась близкой и знакомой многомиллионной русской аудитории. Я тоже по мере возможности старался не отставать от своих учеников: редактировал их книги, принимал участие в переводах произведений Петера Вереша (Veres Peter).
В этом далеко не полном перечислении имен в основном авторы прозы. Изданием жемчужин венгерской поэзии занимались такие мастера, как Антал Гидаш (Hidas Antal) и Агнеш Кун (Kun Ágnes), которые немало сделали для укрепления связей венгерской и советской литературы. Они выпустили блестящую антологию венгерских поэтов, где были собраны произведения от Балинта Балашши (Balassi Bálint), основателя венгерской лирической поэзии, до Аттилы Йожефа (Jуzsef Attila), классика европейской лирики в переводах лучших советских поэтов того времени25.
Но вернемся к Военному институту иностранных языков. Читая курс литературы, мне, естественно, пришлось рассказывать и об истории Венгрии, и о своеобразии, и об особенностях ее культуры. Глубокое «мадьярство» проявилось в отстаивании народных корней, самобытности, стремлении защитить себя от любых нападений, отчаянном сопротивлении каким-либо посягательствам и попыткам габсбургского онемечивания. Я снова вернулся в напряженное (кто хоть когда-нибудь писал курс лекций – поймет меня), но счастливое время. Считал себя баловнем судьбы, а то, что приходилось часто отказывать себе в отдыхе и развлечениях, да и спать всего по три-четыре часа в сутки, не пугало – сил пока хватало.
Опыт подготовки слушателей в ВИИЯКе пригодился мне в следующий приезд в Москву, когда на филологическом факультете Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова была организована группа венгерской филологии. В то время меня пригласили преподавателем (по совместительству с основной работой) двух годовых наборов, читал я там венгерскую литературу.
Тогда, в 50-е годы, в МГУ я принимал участие в выпуске двенадцати специалистов венгерского языка и литературы. Некоторые из них стали серьезными учеными: Юрий Павлович Гусев стал доктором филологических наук, одним из ведущих специалистов Института мировой литературы РАН по венгерскому литературоведению; Наталья Молодцова защитила диссертацию по истории венгерского театра; Елена Умнякова – кандидат филологических наук, выпускает работы по литературе Венгрии рубежа XIX–XX веков; Людмила Козырева (Софронова) стала профессором, заведующей отделом в Институте славяноведения РАН; Александр Гершкович стал кандидатом филологических наук, был приглашен на преподавательскую
