дни в лавке, отец постоянно посещал толкучку, где торговали всяким хламом. Не пропускал даже случая, чтобы у мимо идущей бабы-торговки не купить какую-нибудь ветошь. Страстный любитель аукционов, он покупал иногда совершенно ненужные вещи, вроде старой треугольной шляпы с перьями. На вопрос матери: зачем это он купил? Отец пояснял: «Ну, хоть в баню ходить. Ведь дешево, один материал вдвое дороже стоит». <Покупались какие-то огромные картонки со старыми кринолинами, из них мать нашивала детям рубашки и платьица, а я вытаскивал стальные прутья для лука>[41].
В числе племянников отца был Александр Васильевич, уже почтенных лет, уважаемый человек. Необычайно серьезный, спокойный, он с деловым видом подшучивал над аукционной страстью отца.
Воскресенский кафедральный собор на Соборной площади Уфы (1833–1841).
В нем хранилась икона Казанской Божией матери. Фото 1900-х гг.
(Разобран в 1932 г., на его фундаменте в 1950-х гг. возведено здание Башкирского государственного академического театра драмы имени М. Гафури)
<Как-то вечером заходит к отцу и говорит:
– Что же это вы, дяденька, дома сидите и не съездите.
– Куда?
– Да слонов посмотреть.
– Каких слонов?
– Да в зверинец ведут, что ли четырех слонов, трое-то прошли по мосту через Белую, а четвертый, большой, застрял, так пожарные поехали протаскивать.
– Что ты говоришь! Ты видел их?
– Да я сейчас оттуда, с Вавиловского перевоза.
Отец приказал скорее запрягать лошадь в тарантас и, взяв детей, быстро поехал. Вавиловский перевоз оказался пуст. Никого не было, и никаких слонов никто не видел.
– Ты что же это! А! – напустился отец на дядю, а тот со своими всегда приподнятыми бровями и невинным взором оправдывался, дескать, – Видимо уже провели, я-то издали не разглядел хорошо, народу-то много, а другие говорили… >[42].
Аукционы происходили обычно во дворе окружного суда или в его залах. Однажды отец, проезжая мимо, увидел во дворе народ, а из ворот выходил дядя Александр Васильевич[43].
– Что это там? – спросил отец.
– Да корову с аукциона продают. Так что же не покупаешь?
– Да у меня их две, не нужно больше, все-таки, пожалуй, взгляну.
Отец спешно протиснулся к столику, за которым пристав[44] уже стучал молоточком, выкрикивая: «Двадцать шесть! Кто больше?»
Не желая упускать так дешево коровы (цены на которых были рублей сорок), отец крикнул: «Двадцать семь!» – и покупка осталась за ним.
Толпа стала расходиться, и тут происходит диалог отца с приставом.
– Где она у вас?
– В зале, во втором этаже.
– Что-о-о? Зачем же вы ее в зал-то втащили? – изумился отец, – что ей в сарае места не было, что ли?
– Ну, в сарае она
РГАЛИ. Ф. 964. Оп. 3. Ед. хр. 27. Л. 15–15 об.
Там же. Л. 15 об.
В воспоминаниях несколько раз упоминается родственник по имени Александр Васильевич: в одних случаях автор называет его дядей, в других – племянником отца Е.Л. Бондаренко.
При окружных судах состояли судебные приставы, на которых Судебным уставом 1864 г. возлагались обязанности по исполнению решений судов – в частности, по проведению аукционов, на которых проходила распродажа имущества должников.
