рывок зашипела на своего хозяина. Но, увидев занесённый кулак над своим носом, виновато поджала уши и припала к полу.
– Прости, папа, я не хотела… – так и говорил её взгляд. Яська схватил её за кожаный ошейник, привлекая к своим ногам. Мальчишка давно уже хотел заменить его на золотой, сделанный из драхм, но никак не получалось собрать денег.
– Отстань от него! Глазки она строит… – голос Данаи.
– Шлёп! – мокрая тряпка врезалась в цель.
– Вертихвостка! Второго ребёнка носишь! А всё не успокоишься! – кричала женщина.
– Иля хороший мальчик. Я ничего такого не хотела! Я его жизни учу! Нечего держать его в идеальном мире! Жизни пусть учится! – злое тявканье Аглаи.
– Не порти парню жизнь!
– Да для него же лучше! Пусть как все будет! Разочарования познает! Нельзя жить в идеальном мире! Ну, как вы не понимаете! Нельзя!!!
– Чвак – хлопок мокрой тряпки.
Яську заинтересовало, почему звуки тряпки получаются разными. Аглаю что, по разным местам лупят?
Илька рванулся … и затих, уткнувшись Кузьке в плечо.
– Собирай свои вещи! Аминта, муж твой, едет в гарнизон Эдессы, едешь с мужем!
– А если я не хочу! Я не собиралась жить в казармах!
– Всё. Пропусти. – Илька отстранился от Кузьки, закусил губы. По его бледному лицу было видно, что на что-то решился. Рыжий отошёл, пропуская друга на кухню. Фифа, державший родича сзади, тоже разжал руки, и только обреченно смотрел ему в след.
– Пусть остаётся, коли хочет, – брезгливо выдавил Илька, сквозь сжатые зубы. Он надменно окинул Аглаю свысока взглядом и, задрав подбородок, вышел.
Мальчишки видели, как он, вскидывая голову, пытается удержать стоящие в глазах слёзы. Друзья пошли за ним следом.
– Иль! – окликнула Даная внука. – Езжайте-ка к барсам в ночное. Давно проситесь…
– Добро, – Илька, чуть притормозив, холодно бросил через плечо всего одно слово и почти побежал на задний двор. Фифа остался на кухне с матерью, а Яська с Кузькой помчались за Илькой.
Это уже во внутреннем дворе Илька о дерево разбил в кровь руки, пытаясь выпустить из себя обиду и злость, а из кухни выходил гордо, надменно… а потом плакал на плече у Кузьки.
Вот теперь они отпущены на всю ночь. Фифа у матери набрал не только ватрушек, но и тыквенных оладий, и другую снедь. С мальчишками к табунам пятым пристроился Алесь, командир эфебии, сын правителя Иллирии Пармения, Кузькин брат. Типа, старшим в ночном быть, а на самом деле просто к табуну захотелось. Алесь вообще на конях повёрнутый. Компания его не то что бы распалась, но за прошедшее время многое изменилось.
Приам, тоже сын Пармения, участвовал зимой в играх. Все этого ждали, верили в его победу. Он же силён, в отца – тренировки там всякие, питание… В панкратии один из лучших бойцов… Вернулся домой с переломанной спиной. Только сейчас начал сам ходить, теперь уже на всю жизнь станет нестроевым, хорошо,
