даже не знаю. Она выздоровеет? Вы представить себе не можете, как ее любят все петербургские детишки.
Он неопределенно хмыкнул и потянулся за ватой.
Собака была, конечно же, девочкой, потому что доктор не только обработал и смазал раны, но и общупал ее всю, от шеи до живота, посветил в глаза и залез в пасть. Она не протестовала. Только когда он попытался снять с нее ошейник и просунул пальцы под толстую кожу, она забеспокоилась, приподняла голову и прижала его руку нижней челюстью к плечу. Доктор передумал и оставил ошейник на месте.
Закончив, он стянул с рук тонкие резиновые перчатки и снова улыбнулся.
– Вы не смотрите, что я такой молодой. Я ветеринарный институт закончил и с собаками вот с таких вот лет. – Он указал куда-то под стол. – Хотите полный диагноз? Ну, почти полный.
– Хочу.
– Значит, так… Это – не ваша собака. И вообще, вы еще с собаками тесно не общались. Я имею в виду, они у вас не жили.
– Тесно не общался, – подтвердил я. – Но всевозможные собаки постоянно жили где-то за стенкой. И еще, когда я был маленьким, мне очень не нравилась идея происхождения человека от обезьяны, и я хотел произойти от собаки.
– Ну, и замечательно! У вас должно получиться. Это – немецкая овчарка, чистокровная, с отличным экстерьером, возраст от трех до четырех с половиной лет, девочка, не вязанная. Хорошо воспитана. Два пулевых ранения и множество мелких царапин. Кость на ноге цела, но мышца сильно задета. Через неделю-другую заживет, может быть, останется легкая хромота на какое-то время. Похоже, сильный ушиб или даже трещина нижнего правого ребра – без рентгена точно сказать не могу. Поэтому вы ее на руках больше не носите – ей больно. Умирать она не собирается, но сильно истощена и находится в шоковом состоянии. Предполагаю, что потерялась несколько дней назад.
– Вы – прямо собачий Шерлок Холмс, доктор! – воскликнул я с восхищением. – А как ее зовут, вы не сказали, коллега?
Он довольно улыбнулся.
– Вот этого не знаю. Но сто процентов, что не Тузик. На ошейнике нет бирки, к сожалению – я проверил. Что вы собираетесь делать дальше, Виктор Эдуардович?
Я пожал плечами.
– Я об этом еще не думал. Я только хотел, чтобы она не умирала. Надо, наверное, вернуться к тому дому и попытаться найти хозяина.
Доктор с сомнением покачал головой.
– Если бы это было так просто, она сама бы его нашла. А сейчас ей нужно отдохнуть, оправиться. Хотя бы сутки. Вы можете взять ее домой? Или оставьте у меня – я попытаюсь ее пристроить.
Неожиданно я осознал, что не только могу, но и хочу взять собаку домой.
– С чего это вы будете пристраивать мою собаку? Нет, мы поедем домой.
Парень обрадовался и протянул мне тюбик с мазью.
– Я так и подумал. Тогда я не буду перевязывать ей лапу. Вы дома собачку помоете, потом рану смажете и сами сделаете перевязку. Я вам свой телефон дам,
