и повернулась к нему.
– Ты обманула меня! – сыпал упреки Иван.
– Ванечка, давай не будем ссориться из-за какого-то барина… – отвечала она, надеясь загладить свою вину.
– Ты раньше никогда меня не обманывала. Я так думаю, неспроста ты все умолчала.
Вера зашлась от обиды и, негодуя, высказалась:
– Интересно! И что же это я умолчала от тебя?
– Тебе лучше знать, – сказал Никулов и повернулся, чтобы уйти.
– Ваня! – вскрикнула девчонка, пытаясь хоть как-то оправдаться перед другом. – На что ты обиделся?
А сама шагнула за ним, быстро догнала его, взяла за руку, пытаясь остановить. Но тот резко отдернул свою руку и стал спешно удаляться в сторону дороги.
– Ну и иди, иди! Скатертью тебе дорога!
Никулов ничего не ответил и даже не оглянулся, а шагал уверенно и быстро, словно хотел уйти от нее навсегда.
Он подошел к дому, по тропинке прошел к сараю, что стоял рядом, спешно забрался на сеновал и улегся на пахучее сено, намереваясь уснуть. Но ничего у него не получилось и эту ночь он провел в тревожных думах. В душе понимал, что по-своему Вера права, и куда ей деться, если повстречала на дороге барина. Он уже сожалел, что наговорил ей обидных слов, и понимал, что своими подозрениями и намеками больно ранил ее сердечко.
Несколько дней они не встречались и не разговаривали. А сердце девушки разрывалось от таски и печали по сердечному другу. Она сидела в доме, никуда не выходила, и даже шитье и вышивание у нее не шло в эти дни. Она то палец иглой уколет, то нить оборвется не вовремя, то что-то пришьет не той стороной. Было дело, девушка доходила до слез, а сама все поглядывала за окошко, в надежде увидеть там своего любимого Ванечку.
Скучал по ней и Никулов, он ходил угрюмый, не разговорчивый, и ждал, когда она подойдет к нему первая и предложит перемирие.
Ближе к вечеру Карнаухова совсем затосковала по сердечному другу. Она резко отложила шитье в сторону, надела самое красивое платье, переплела косу, достала из сундука туфельки и счастливая вышла из дома. Останавливать ее никто не стал. Антонина Павловна видела настроение дочери и давно догадалась, почему оно было у нее испорчено.
Вера быстрой походкой добралась до луга, где уже собралась большая часть молодежи, и сразу подошла к подружке.
Но Маруся тут же отвела ее подальше ото всех и тихо шепнула:
– Ваня здесь! Мириться будешь?
Та пожала плечами и украдкой взглянула в его сторону: тот стоял с ребятами и делал вид, что ее совсем не замечает.
– Давай потом, – в расстроенных чувствах, проговорила она.
– Как знаешь, – согласилась Грачева, – тогда пошли играть.
Девчонка покорно побрела за ней и стала рядом со всеми. Парни разожгли костер, весело затрещали сучья, разгораясь все сильнее и сильнее, и вот в небо уже взмыло большое яркое пламя, а на лугу сразу же стало светлее.
Где-то совсем рядом заиграла гармошка и одна из девушек запела песню:
В роще девки гуляли,
