rel="nofollow" href="#n_15" type="note">[15]. В обоих случаях считалось, что в мире сосуществуют чрезвычайно давние по времени структуры, подчинённые «медленной истории». С позиций циклической истории МО и в отличие от теории социально-экономических формаций это означает, что переход от одной модели МО к другой далеко не всегда и не во всех случаях сопровождается качественным изменением природы её субъектов (или объектов). Такой эффект с точки зрения «прогрессивной» современности подчас принимают за варваризацию МО, исторический рецидив, попятное движение истории.
Например, такую варваризацию прослеживают в деструктивных процессах на Ближнем и Среднем Востоке, в исходящем с этой территории на европейский континент насилии. В действительности речь идёт, скорее, о том, что определённые субъекты «медленной истории» (например, глубоко религиозные исламские режимы, с одной стороны, и народы христианской цивилизации – с другой, а среди последних – и категория по-своему фундаменталистских светских режимов) в процессе формирования новой модели МО, т. е. в ходе очередного транзита, сталкиваются на новом витке перераспределения силы и влияния в мире, и, к сожалению, в очередной раз с помощью методов насилия. Причём речь идёт не только о столкновении с «другим», но и в рамках одной веры, что особенно наглядно проявляется в отношениях между суннитами и шиитами, так же как и внутри этих ответвлений ислама.
Если циклическая концепция истории МО в своих основных допущениях верна, то для неё большую важность приобретает категория географического расположения («смирительная рубашка географии»), а значит, и геополитики. Скорость глобализации, особенно возросшая после окончания холодной войны, позволила утвердиться расхожему представлению о том, что географическое расположение участников МО, в первую очередь государств, их границы, размер, количество и состав населения, другие имманентно присущие особенности, размываются и теряют своё значение. Считалось, что вместо этого на первое место выходят факторы политического устройства, «универсальных ценностей», взаимоотношения между государственной надстройкой, индивидуумом и гражданским обществом.
«Медленная история»
Представляется, что ожидания относительно того, что МО качественно изменятся благодаря влиянию глобализации посредством нивелирования и унификации их субъектов, оказались чрезвычайно завышенными. В целом речь идёт о категориях «медленной истории», «истории структур», которые подспудно обусловливают поведение субъектов МО. Среди наиболее давних из таких категорий – география, границы, культура, идентичность, религия, язык[16]; из более поздних – национальное государство, суверенитет, нормы взаимоотношений на международной арене. Отсюда большая сопротивляемость одних структур попыткам их видоизменить со стороны других, например противостояние вестернизации в странах традиционной культуры, или наоборот – противостояние со стороны постмодернистской
О значении лингвистического фактора в мировых делах см.: Язык как экономический и политический фактор международных отношений. М.: Институт Латинской Америки РАН, 2015.
