ваши отчеты о кражах со взломом и проникновениях в дома за последние двенадцать месяцев. Еще мне нужно знать, есть ли в городе люди, отбывавшие сроки за преступления. Я буду признателен, если вы выделите мне в помощь сержанта Гэвина для просмотра документов и ответов на вопросы, ежели таковые у меня возникнут.
Он замолчал. Наступила долгая, чреватая взрывом тишина, пока шеф Мурдок разглядывал стоящего перед ним человека. Потом он начал смеяться – громким, безрадостным, утробным смехом:
– Ушам своим не верю. Вы приходите сюда и предъявляете мне какие-то требования?
– Я не закончил свое расследование.
– Убирайтесь. Немедленно. Я больше не желаю видеть вашу тощую предприимчивую задницу до суда.
– А если я не уберусь?
– Тогда я надену на вас наручники, как вчера, и вы сможете провести здесь ночь в качестве моего особого гостя.
– Вы угрожаете мне еще одним арестом?
Лицо шефа полиции залила краска, его мясистые руки сжимались в кулаки и разжимались. Гэвин никогда не видел шефа в такой ярости. Мурдок сделал шаг вперед:
– Даю тебе последний шанс, говнюк ты хренов.
Пендергаст не шелохнулся:
– Я всего лишь прошу вашей помощи в ознакомлении с некоторыми документами. Простого «нет» было бы достаточно.
– С меня хватит. Гэвин, надень на него наручники.
Гэвин встревожился, он никак не рассчитывал быть втянутым в это дело.
– На каком основании, шеф?
Шеф в ярости повернулся к нему:
– Не смей ставить под сомнения мои приказы! Он нарушил границы чужой собственности. Надевай на него наручники!
– Нарушил границы чужой собственности? – переспросила Констанс Грин тихим голосом, в котором послышалась неожиданная угроза. – В общественном месте?
Происшествие оказалось вовсе не таким занимательным, как предполагал Гэвин. Он посмотрел на шефа, который злобно сверлил его взглядом, и неохотно обратился к Пендергасту:
– Повернитесь, пожалуйста.
Гэвин снял наручники с пояса, но тут Констанс Грин шагнула вперед.
Пендергаст мгновенно остановил ее предостерегающим жестом, потом завел руки за спину и повернулся. Гэвин уже собирался надеть на него наручники, когда Пендергаст сказал:
– Не могли бы вы вытащить у меня из заднего кармана мой бумажник с жетоном?
Бумажник с жетоном? В голосе Пендергаста неожиданно зазвучал холодок, и у Гэвина возникло щекочущее предчувствие, что сейчас случится нечто ужасное. Он достал кожаный бумажник.
– Положите его мне в карман пиджака, будьте добры.
Пока Гэвин возился с бумажником, шеф выхватил его из рук сержанта, и он открылся, сверкнув синим и золотым.
Наступило мгновение тишины.
– Это что еще за чертовщина? – спросил шеф, глядя на жетон так, будто в жизни не видел ничего подобного.
Пендергаст хранил молчание.
Мурдок
