Абрамцева у Мамонтова.
Понять наивность русских старых форм мастера не смогли и давали ненужную металлическую правильность в орнаменте.
<На фабрику в с[ело] Кузнецово я обычно ездил до ст[анции] Завидово Николаевской (теперь Октябрьской) ж.д., откуда на лошадях верст 25. Дорога шла по берегу Волги, через прекрасный лес. На остановке в трактире около г. Кашина из экипажа я не вылезал, пока поили лошадей и подкреплялись ямщики. Попросил как-то своего спутника, подрядчика, строившего на фабрике и мою церковь, купить мне, ознакомиться, знаменитой “кашинской” мадеры.
– Что вы? Разве вам возможно пить такую мадеру! – изумился подрядчик.
– Да вы купите, хочу попробовать. Почем она продается?
– И пробовать не советую. Есть просто мадера – 65 коп. бутылка и “Дрей Мадера” – 85 коп. Я вот намедни выпил этой дреймадеры, так у меня все ухо разнесло, неделю ходил подвязанный! Разве вам можно это!
Я все же попробовал этой смеси из черники, сандала, сдобренной скверным спиртом. Напиток действительно был жестоким!>[303]
Старообрядческий храм в селе Кузнецы Богородского уезда. Фото начала XX в.
Наряду с постройками церквей мне случилось переделать старообрядцам моленную в б[ывшем] Переведеновском пер[еулке] в глубине двора, старое ветхое здание.
Это была Первая община старообрядцев поморского согласия (беспоповцев) – брачного согласия[304].
Подбор типов был на редкость интересный. Патриархальный настоятель со всем его синклитом[305] был изувером, с зачесанными на лоб волосами, обросший огромной бородой, начинающейся у глаз, и глаза смотрели исподлобья из-за густых надвинутых бровей. Недоверие сплошное, оглядка, окуривание ладаном помещения после того, как я уходил. Дотронуться рукой до старых икон не было возможности, и я мог только издали делать указания в размещении икон для придания иконостасу более стройного и живописного вида, но когда хотелось выявить очарование древней русской живописи и выделить какую-нибудь икону высоких живописных ее достоинств, я наталкивался на запрет, что это нарушает чин. Попытки дать больше света в помещение моленной, чтобы заиграли краски целого богатого собрания иконописных шедевров (а таких было много), вызвали целую бурю.
– Отцы наши жили в потемках, проживем и мы, и веру соблюдем!
Так я и отступился. Наконец, освящение моленной. С большой неохотой разрешено было мне остаться, только подальше, у дверей, откуда я и наблюдал, как одетые в черные длинные кафтаны длиннобородые настоятели и «христиане», как зовут они себя, истово проводили чин богослужебный[306], а слева стояли рядами в тени в сарафанах с платочками белыми на головах московские купчихи, торгующие мукой. Пенье унисонное, лестовки[307], половички для опускания на колена, истовое каждение ручными старыми глиняными кадильницами – все эти аксессуары ритуала, словно перенесенного из Керженца с берегов Светлояра.
РГАЛИ. Ф. 964. Оп. 3. Ед. хр. 29. Л. 57.
В 1906 г. прихожанами Любушкиной моленной была официально зарегистрирована 1-я Московская община старообрядцев Поморского законно-брачного согласия. В 1908 г. на месте Любушкиной моленной община построила каменный храм в честь Рождества Христова и Пресвятой Богородицы и во имя Святителя Николы (Б. Переведеновский пер., 24).
Синклит – в Древней Греции собрание высших сановников; в переносном (ироническом) смысле – полный состав каких-либо лиц, обычно высокопоставленных.
Чин освящения церкви – торжественное богослужение, обычно возглавляемое святителем или священником, но по епископскому благословению. Содержанием службы является таинственное посвящение новопостроенного здания для вечного служения Богу путем особых молитв и священнодействий.
Лестовки – разновидность четок у старообрядцев, которые внешне напоминают гибкую лестницу и символизируют лестницу духовного восхождения с земли на небо.
