Исключением стал Люксембург, у которого при низкой явке наблюдалась умеренная волатильность; Швеция, которая при высокой волатильности не всегда демонстрировала низкую явку; Дания, которая за два десятилетия не показала ни одного нестандартного значения. Помимо этих случаев, картина голосования с 1990 года поражает своей целостностью и последовательностью. По всей Западной Европе граждане, если они не воздерживаются от участия в выборах, голосуют, изменяя свои устойчивые партийные предпочтения. Опираясь на эти данные, мы можем зафиксировать в Европе процесс политического отстранения.
Лояльность партиям
Данные, полученные на индивидуальном уровне, подтверждают наши выводы еще яснее. Как показывают электоральные исследования и политические опросы, довольно часто существенные сдвиги, выявляющиеся в агрегированных данных по явке и волатильности, тесно связаны индивидуальным опытом и переживаниями. В блестящей работе Далтона и Ваттенберга «Партии без членов» (Dalton and Wattenberg, 2000) представлен и проанализирован впечатляющий массив подобных данных, доказывающий, как поразительно взаимосвязаны и широко распространены наблюдаемые нами тенденции. Одним из ключевых показателей, выявленных в результате опросов, стала степень, в которой отдельные избиратели испытывают чувство принадлежности или лояльности к политической партии; иначе говоря, степень, в которой их самоидентификация зависит от партийной принадлежности. Согласно данным Далтона и Ваттенберга, степень лояльности партиям снижается в семнадцати из девятнадцати исследуемых стран, включая ряд некоторых неевропейских государств. За исключением Бельгии и Дании, процент избирателей, отождествлявших себя с какой-либо партией, резко уменьшился за последние два десятилетия (табл. 3). Еще более поразительно то, что число избирателей, которые испытывали очень сильное чувство принадлежности к партии, также резко снизилось, причем в каждой из анализируемых стран. Как отмечает Далтон, удивительны как сами масштабы снижения, так и распространенность его в тех странах, по которым удалось собрать данные. По-видимому, происходящее не является случайным следствием стечения обстоятельств, и, как и в случае с многими другими данными, рассмотренными в этой главе, «наличие схожих тенденций в таком большом числе стран требует от нас выхода за рамки примитивных и узкоспециализированых объяснений… Опросы общественного мнения практически никогда не бывают настолько схожими в разных странах, а значит, мы имеем дело с глубинными и радикальными изменениями» (Dalton, 2000: 29).
Далтон и его коллеги собрали дополнительные данные, иллюстрирующие фундаментальность процесса. Например, избиратели из Австралии, Канады, Германии, Швеции и США все чаще голосовали разрозненно (split-ticket voting), выбирая во время единого дня голосования на выборах разных уровней кандидатов от разных партий, а не от одной и той же. Очевидно, что лояльный избиратель, имеющий сильную партийную лояльность, проголосовал бы за свою партию на выборах
