не видела их. Лиза добавляла: «В упор». Лишь готовила еду, а потом уходила к себе. Усаживалась в кресло с очередной толстой партитурой на коленях и, помахивая рукой, выводила мелодию. И чахла день ото дня. Перестала ходить в консерваторию. А потом пристрастилась к алкоголю. Покупала коньяк. Наливала в чайник для заварки и тянула мелкими глотками целый день.
А однажды, напившись, без стука вошла к ним в спальню и увидела то, что должна была рано или поздно увидеть. Хотела сказать что-то. Не смогла. Прикрыла рукой лицо. И стояла так, пока не упала. Травин подбежал: пульса не было, дыхания тоже. Он пытался реанимировать, но бабка не хотела жить.
Лиза плакала и повторяла: – Это я убила ее. Я!
– Да, топором…
Травин продолжил свои хирургические подвиги. Стал заведовать отделением. Защитил докторскую. И по-прежнему каждый вечер спешил домой, чтобы поскорее обнять Лизу и погрузиться в бездонные глаза, как в спасение, потому что инцест непрестанно грыз душу и тело.
А Лизе было плевать на инцест, будто не знала, что это, и на косые взгляды, и пересуды за спиной тоже. Она была счастлива им. Вернулась в консерваторию. Ее фортепианные концерты собирали меломанов со всех концов северной столицы. Только играла неровно. После блестяще сыгранного концерта могла провалить следующий или вообще отказаться от выступления. Но ей все сходило с рук. Капризы лишь подогревали интерес публики.
Так продолжалось долгие десять лет, счастливых и безмятежных. Они все больше привязывались друг к другу, трансформируясь в странный двуполый организм, единый и самодостаточный во всем и всегда. Им казалось, что будут также счастливы и двадцать лет спустя. Его слава блистательного хирурга росла. Не только пациенты, но богатые и влиятельные люди искали дружбы с ним. Лиза победила на нескольких международных конкурсах…
А потом Лиза начала охладевать к нему и старалась скрыть это молчанием. Возможно, почувствовала вину, как чувствовал он. Только в отличие от него, понимала, что вместе им нечего делать двоим, и в постели тоже. И говорила: – Виноват только один из нас. Мы оба знаем, кто.
А однажды сказала:
– Жену английского короля Генриха VIII Анну из рода Болейн обвинили в кровосмесительной связи с братом, хотя, по правде, там были только намерения. Однако матери будущей королевы Елизаветы отрубили голову…
Лиза перестала пускать его в свои глаза, звать в концерты. А однажды, без тени смущения, заявила, что влюблена. Он был так потрясен, что не поинтересовался, в кого? А она продолжала, что хочет замуж, как все. Что, как все, хочет иметь детей, которых им вдвоем не завести. Он думал, что умрет от ревности и горя, и боли. Но не умер. Спасала работа. А в доме все шло своим чередом, только через пень-колоду. Они по-прежнему жили вдвоем, но прежней близости не стало, хоть иногда занимались любовью. Лиза готовилась к переезду в квартиру будущего мужа…
А потом началась какая-то возня вокруг него. Компьютер выбросил фамилию «Травин» в качестве одного из присяжных
