с удавом или обезьянкой точно не встретите. Ну, а цирк, тот, что в прошлом году был, разрешили только после того, как узнали, что и кролик, и голуби – личные питомцы фокусника и живут в должных условиях. А остальной цирк без зверей был – акробаты, клоуны.
– А откуда вы знаете, что в Юблече не разрешено животных эксплуатировать? – вдруг спросил Карол, дождавшись, пока Стефан поблагодарит пани Ирму за разъяснение.
Стефану не стоило труда понять, что интересует Карола другое: почему он не уточнил про устав Юблеча. И хотя интерес был оправдан, природная осторожность заставила его ответить уклончиво, как чуть ранее он представился преподавателем, приглашенным в местный институт туризма:
– Да в дороге, в поезде я с попутчиком разговорился, а он как раз жаловался, что в Юблече хотел мини-зоопарк открыть, а ему не разрешили.
– Зверюшкам там плохо, – решительно заявила Кася, – они должны на воле жить, правда?
– То-то, я смотрю, ты Бархата пеленаешь и в коляске вместо куклы катаешь, – подколола девочку Ева.
Все засмеялись, но та лишь плечами пожала:
– А ему нравится! Я спрашивала!
Словно в подтверждение ее слов щенок тявкнул из-под стола, чем вызвал новый взрыв смеха.
После чаепития все резко заторопились – приближалась ночная смена, чтобы утром, на рассвете, поплыл над улицами аромат свежего хлеба. Стефан переоделся в гостиной, сожалея, что придется возвращаться в тихую, пустую квартиру. Ева вышла его провожать и, несмотря на его возражения, сунула ему сверток с куском фиолетового каравая:
– Вам это нужно, поверьте, чтобы уж точно простуда не прицепилась!
– Спасибо! Поверьте, мне ужасно неловко, что так получилось.
Ева мягко улыбнулась:
– Что ж, зато вы теперь знаете об одной живой легенде города: чудачке, добывающей водоросли в холодном море.
– Вы вовсе не чудачка! – горячо запротестовал Стефан, но вовремя остановился.
Он, по-прежнему, считал промысел неоправданно рискованным, но сказать хотел вовсе не это. Ева перебросила через плечо распустившуюся косу, тонкими пальцами принялась заплетать и вновь расплетать пряди, что выдавало легкое волнение, и Стефан только сейчас заметил, какие у нее роскошные волосы. Ну, а теплоту ореховых глаз, густоту ресниц и плавность жестов он заметил еще за ужином и теперь вдруг засмущался.
Прощание вышло радушным, но скомканным.
– Приходите за хлебом, – последнее, что сказала Ева, – поверьте, мы печем самый вкусный хлеб в Юблече!
– Приду, – пообещал Стефан, гадая, является ли ее приглашение формальностью или чем-то большим.
За ужином, как ни старался он понять, не смог разгадать, были ли Карол и Ева мужем и женой. То, что юркая Кася – дочка Евы и внучка пани Ирмы – сомнений не было никаких, уж больно схожими были их черты лица
