Сети, встречались в «Фейсбуке». Но, согласитесь, это совсем не то, что наши прежние отношения.
Отделку квартиры я включила в список дел, до которых скорее всего никогда не дойдут руки. Дни, когда мне следовало особенно беречься, остались позади, но я не могла найти в себе силы свернуть с накатанной колеи и, сказать по правде, боялась этого. Несмотря на долгие часы физиопроцедур и горы письменных наставлений, я выписалась из больницы, испытывая неуверенность в движениях. Все делала нарочито медленно. Врачи утверждали, что мой организм успешно идет на поправку, но мозг отказывался в это поверить, и я постоянно опасалась, что перегружаю себя. Пойдет что-нибудь не так, и как тогда быть? Я рисовала себе картины, как падаю на пол и не могу дотянуться до телефона. Лежу без движения, неспособная пошевелиться. Кто придет мне на помощь? В разговорах с матерью я притворялась, что мне комфортно жить одной, и так же морочила голову другим. Обманывала даже себя.
Так что же мне нарисовать? Я пролистала альбом. Сначала страница за страницей следовали изображения Сэма. Затем рисунки стали мрачными. Даже зловещими. Леса с перекрученными деревьями, взгляд из мрака, сова с глазами-бусинками. Я вздохнула. Возможно, Ванесса права, опасаясь за мое душевное состояние.
Пикнул мобильный телефон – пришла эсэмэска от Рейчел. Даже не глядя на экран, я знала: она спрашивала, чем я собираюсь заняться. Я отвечу, что намерена провести вечер дома, и попрошу выпить за меня в пабе. Это наша обычная переписка, неизменная, словно сюжет кукольного представления Панча и Джуди. Всегда одно и то же, хотя иногда так и подмывало устроить иную концовку. А ведь можно было бы сходить вместе с ней, подумала я, но тут же прогнала эту мысль. Мне казалось бессмысленным возвращаться к прежним привычкам. Я не тот человек, каким была раньше, и люди вели себя со мной по-другому: отводили взгляд, не знали, о чем разговаривать. Увижу Рейчел в понедельник на работе.
Полгода назад умер человек, а я благодаря этому получила шанс выжить. Мой мир стал настолько тесным, что иногда мне казалось, будто я не способна дышать. Каким был тот, умерший ради меня? Я крепко зажмурилась, но мысль безжалостно катила на меня, и я не знала, как ее остановить. Поежившись, я подошла к окну. С улицы повеяло прохладой, но я обрадовалась свежему воздуху. Вот уже несколько недель я была дома, но вязкий больничный запах будто въелся в легкие, и я в любую погоду оставляла щелку в окне. Я выглянула сквозь жалюзи в сумрак, и по спине у меня пробежал холодок. На другой стороне улицы у двери шевельнулась тень, и меня захлестнуло желание бежать, о котором я рассказывала Ванессе. Дыхание участилось, но на улице ничего не происходило – все оставалось спокойным. Я захлопнула окно, опустила жалюзи и укрылась в тускло освещенной гостиной. Мой мир съежился, и уверенность в себе тоже. Вернувшись на диван, я обнаружила, что руки у меня так сильно дрожат, что невозможно держать карандаш. Я в безопасности, убеждала я себя. Только вот я этого почему-то не чувствовала.
Глава 2
