общественный счет. Характерно, что Громада отдавала предпочтение коллективной форме труда как более прогрессивной.
«Мы хотим, – писали ее члены, – чтобы место нынешних монополистических частных банков, владельцев фабрик и т. д. заняли распространенные по всей стране правительственные (государственные. – С. Ф.) заведения под названием национальных банков, ссудных касс помощи и других, которые, исполняя свое настоящее предназначение, предоставляли бы средства тем, кто нуждался в них для осуществления крупных предприятий, непосильных для отдельных людей. Кроме того, мы хотим, чтобы свобода объединения производственных, торговых и прочих корпораций соединяла между собой людей во все более расширяющуюся общность, основанную на общности труда и его плодов». Программа Громады предусматривала, что «искусство, наука, производство, обращенные к своим социальным целям, должны приносить стране пользу в том же объеме, но более высокого качества», и нужно, чтобы все эти институты направили свои усилия на «социальное и умственное воспитание общественного организма под верховным влиянием контролируемой народом, но действенной, сильной и единой центральной администрации»77.
В воззвании Громады выражалась уверенность, что предлагаемая программа обеспечит всем людям подлинную свободу, так как «никто не станет зависеть от другого под угрозой голода и никто не должен будет на 25–30 лет закабалить себя душой и телом на фабрике или на лакейской службе». Что же касается проведения программы в жизнь, то авторы документа подчеркивали, что делать это будут отнюдь не помещики, а сам народ-люд; выражалась уверенность, что «экспроприация собственников при выплате им дотации, полагающейся каждому представителю крестьянского сословия, вызовет меньше сопротивления, чем частичная экспроприация одних в пользу других», так как если заберут только часть собственности, «у одних останется достаточно для сопротивления и борьбы, а у других недостаточно для жизни»78.
Идеи, выдвинутые Громадой Люда Польского «Грудзёнж», были по-разному поняты и восприняты польской эмиграцией. Против них выступила руководившая Польским демократическим обществом и разрабатывавшая его новый устав секция в Пуатье, но они нашли отклик в Сент-Элье на острове Джерси, где восемь революционных демократов во главе со Свентославским присоединились к организации Люда Польского и образовали Громаду «Умань». Название не было случайным: как и Кремповецкий в речи 29 ноября 1832 г., создатели Громады «Умань» напоминали о событиях на Украине со «вздохом покаяния за вины отцов». Смысл названия разъяснялся в письме, которое 14 марта 1836 г. члены «Умани» направили Громаде «Грудзёнж»: «Нам следовало взять имя “Умани”, – писали они, – чтобы заключить с народом Украины […] союз возрождения, союз будущего, чтобы […] стереть обоюдные страдания, чтобы за преследования народов Украины, за вызванную страшнейшую реакцию смыть этим названием
