Протокол велся только по самому основному – когда, в каком месте и в присутствии кого совершали то или иное действие. Оказалось, что полицейскую группу подкараулили зимой, когда та шла по следу. Потом продолбили в реке прорубь и сунули трупы под лед – оттого и не нашли никого, что течением унесло в океан.
К машине подвели следующего. Браконьер оказался податлив и говорил, косясь на огромный шприц с мутной жидкостью. Бывший охотник Сережа, как образец неудачника, теперь лежал на земле возле дерева. Его выворачивало наизнанку. Изо рта шла пена.
Допросы под конец закончили, после чего приступили к осмотру мешков. Развязали их все, вытряхнули содержимое. Это были шкуры животных, медвежьи лапы для переброски в Китай. Говорят, если съесть суп из медвежьих лап, то станешь великим и могучим – по каким-то китайским поверьям.
В одном мешке нашли еще один мешочек. Брезентовый. Набитый желтым металлическим песком. В тайге всё есть – и шкуры и золото. Надо лишь уметь искать. Вот только охота и мытье золота как-то не вяжутся между собой. Золото могли прибрать к рукам, забрав у кого-то другого. Как не забрать, когда мимо носа плывет. А косточки бывшего владельца лежат теперь где-нибудь под корягой в болоте.
Закончили с осмотром, составили протоколы. Дали подписать понятым – егерю и охотоведу. Их трясло от случившегося: встреча в лощине оказалась кровавой. От тех, что остались в живых, жди теперь удара в спину. Хоть через десять лет, хоть через двадцать. Известное дело – месть. Знакомое дело – тайга. Говорят здесь ласково, словно бы нехотя. Но кирпич за пазухой держат. А ведь был здесь когда-то порядок. И медведей ради одних только лап не добывали…
День клонился к концу, в лесу начинало темнеть, однако обещанных машин из города так и не было.
Задержанных свели в одно место. Каждый из них о собственных показаниях молчал. Одним лишь оперативникам известно, как они вели себя на допросе. Шприц помог.
– Можешь не стараться, – бубнил Заседателев, когда очередной задержанный садился перед ним к раскладному столу. – Сейчас ты нам всё расскажешь… – и косился в сторону ветеринарного шприца. Тот лежал на сиденье, блестя толстой иглой. – Сыворотка правды любому развяжет язык.
До шприца, естественно, дело не доходило. Его и не думал никто применять – вид инструмента действовал безотказно.
На ночь решили занять круговую оборону. Задержанных кучнее – сами по бокам. Но тут подошел грузовой автозак, за ним – зеленый обшарпанный «Уазик». Браконьеров заставили таскать трупы и класть в «Уазик». Мужики не сопротивлялись, о правах не вспоминали.
К ночи тронулись в обратный путь. Вошли в бывший леспромхоз – темнота стоит в окнах. У выхода заметили группу людей с ружьями, здесь были и женщины. Толпа расположилась на дороге и глядела в сторону машин.
Намечалась очередная бойня.
Лушников велел приготовиться:
– Без остановок! Даже если будут стоять на дорогах!
Машины двигались на пониженных передачах.
Впереди продолжали стоять, потом,
