1
Бог, Любовь и Сердце
Абу Саид воспринимал Бога как источник бытия, ощущая, что ничто не может существовать независимо от Него. Он верил, что Бог сотворил два полюса. Первый – излучающий красоту, милость и сострадание. Второй – источник величия и строгости. Во всем творении только человеческое существо способно познать Бога в обеих формах. Поскольку Адам был сотворен по образу и подобию Божьему, он и его потомки также обладали двумя полюсами качеств. Такие противоположные полюса у людей стали называть «дух» и «эго».
Абу Саид верил, что «духовное сердце» человека является ареной, на которой сходятся в схватке дух и эго. Если эго завоюет сердце, то человек не узнает о духе, и божественные качества не проявятся. Когда же арена сердца отвоевана и освобождена духом, эго становится слугой, с помощью которого дух отправляется в путешествие к высшим уровням познания и, в конце концов, приходит к постижению Бога. Абу Саид собирательно именовал силы духа Любовью.
Когда завесы иллюзии для Абу Саида были подняты и он достиг просветления, он решил оставить родной городок и отправиться в Нишапур.
Существует история о том, как человек по имени Махмуд, которого шейх очень уважал, увидел во сне, как гора возле Нишапура раскололась пополам и из нее вышла полная луна. Луна проплыла по небу и опустилась в ханаке квартала Аданьикойан. Махмуд понял, что в Нишапур прибывает великий духовный учитель, поскольку совершенный влюбленный в Бога символизируется полной луной, которая не имеет собственного света, но в совершенстве отражает свет преславного солнца (Бога). Разрушение горы означало. что никакие обстоятельства, сколь бы серьезны они ни были, не в силах преградить путь такому человеку. Махмуд вышел за пределы города, чтобы приветствовать Абу Саида, и проводил его до ханаки, которую он видел во сне.
С этого дня Абу Саид проводил ежедневные беседы и проповеди, привлекавшие людей, и люди отдавали свои средства ханаке или жертвовали их на определенные нужды по его указанию.
В Нишапуре жил суфий по имени Абуль-Касим Кушайри, который имел свои особые представления о пути. У него были последователи. Когда он прослышал о том, что в городе появился Абу Саид и что его представления о пути сильно разнятся с его собственными, он сперва отнесся весьма недоброжелательно к Абу Саиду. Однако прошел год, и между ними установились достаточно дружественные отношения. Однако это не помешало Абуль-Касиму осуждать практику танцев во время сэма, которой следовал шейх.
Как-то Абуль-Касим, проходя мимо ханаки, увидел, что Абу Саид и его ученик самозабвенно танцуют на сэма. У Абуль-Касима проскользнула мысль о том, что в соответствии с законом тот, кто танцует, не может выступать свидетелем в суде (поскольку он явно не в себе), и потому не может послужить делу установления истины.
На следующий день на улице он встретил Абу Саида, и тот сказал ему:
– А ты когда-нибудь видел нас в роли свидетелей?
Абуль-Касим
