что немцы, имея преимущество в воздухе, не могли ожидать контрудара. Поэтому к следующим полетам необходимо отнестись с еще большей тщательностью. Необходимо устранить следующие недостатки…
Оказывается, командир заметил недостатки. И все же первый вылет и первый успех вскружили наши головы. Разгромлен вражеский аэродром, и без каких-либо потерь для нас. Выходит, на наших тихоходах можно воевать. Да еще как! Скорей бы наступила ночь! Скорей бы в новый полет! Неужели не видит командир, как летчики рвутся в бой?! Ах, скорей бы уж ночь…
– Под личную ответственность командиров эскадрилий, – продолжает командир полка, – приказываю немедленно начать изучение карты всего района действия. Каждый летчик и каждый штурман обязан знать его на память. Штурманам эскадрилий принять зачеты. Кто не сдаст – к полетам не допускать…
Как это «не допускать»?! Значит, опять зубрежка, опять школа?! Ну, знаете ли, мы боевые летчики, а не курсанты училища… Подобные мысли можно прочесть на лицах каждого из нас. А командир, будто не замечает общего недовольства:
– Необходимо упорядочить и сами полеты. Прежде всего, высоты. Летать туда и обратно будем на определенных высотах. И каждый летчик обязан строго их выдерживать. Во избежание столкновения в полете и особенно над целью.
На подходах к аэродрому, километрах в десяти-пятнадцати, необходимо установить световой маяк для ориентировки своих самолетов. Где его установить, решит штурман полка. Кстати, необходимо установить где-либо и зенитный прожектор. Для тренировочных полетов в луче прожектора…
Ну и ну! Вот так боевой командир! Из полка хочет сделать учебное подразделение. Зубрежка, тренировочки, а воевать когда? Немцы под Москвой, а тут…
– И еще одно замечание, – командир полка обводит всех строгим взглядом. – Не забывайте о светомаскировке. Теперь немцы, обозленные нашим ударом, будут искать аэродромы. Во что бы то ни стало необходимо не обнаружить себя, сохранить самолеты и людей.
– А он просто трус… – шепчет в ухо Василий Корниенко, мой товарищ по училищу. Я молча соглашаюсь.
О юность! Как свойственны тебе скоропалительные выводы, поверхностные суждения о людях и событиях. Как ты бываешь слепа в своей наивности. Скромную, разумную храбрость ты можешь отнести к трусости, а шумную, пустую браваду, маскирующую подлинную трусость, иногда возводить чуть ли не в героизм. Правда, война научит тебя отличать сталь от шлака, но, во-первых, для этого потребуется время, во-вторых, за такие уроки приходится подчас платить жизнью.
Предсказания командира полка вскоре оправдались: немцы начали тщательный поиск наших аэродромов, и в одну из ночей вражеские самолеты бомбили соседний лес и расположенную рядом деревушку. К счастью, наши самолеты оказались незамеченными, но полк квартировал как раз в этой деревушке, и, едва только бомбы стали рваться среди домов и служебных машин, все кинулись искать хоть какое-то укрытие от воющей и грохочущей смерти. И вот оно, легкомысленное незнание простейших
