от роду, а пресса уже здесь. Видимо, Джеймсон предупредил их заранее. Этот подлец все заранее просчитал, обо всем позаботился.
– Без комментариев, – он окинул журналистку недобрым взглядом.
Потом спокойно, со всем достоинством, на которое был в эту минуту способен, Томас Джексон Макмертри спустился по ступеням и вышел из здания юридической школы.
17
В десять вечера Том сидел на кушетке в своей берлоге, мертвой хваткой вцепившись в трубку беспроводного телефона. Массо положил голову на колени и громко сопел, но хозяин не обращал на него внимания. Не обращал внимания даже на экран телевизора, где вечерние новости трубили о его вынужденной отставке. Были проблемы поважнее.
Выйдя из здания школы, Том навестил доктора Билла Дэвиса. Билл был урологом Макмертри вот уже десять лет. Брал анализы крови и мочи, делал рентген мочевого пузыря. Он не стал вдаваться в детали, но был явно обеспокоен.
Теперь забеспокоился и Том. Билл обещал позвонить, но было уже поздно. Том знал: надо тщательно обдумать дальнейшие шаги. Со школой у него бессрочный контракт, причины, по которым совет вынес такое жесткое решение, не стоят и выеденного яйца. Но хочет ли он работать с таким советом директоров и с таким деканом, если они запросто выбросили его на помойку после сорока лет? И как быть с делом Рут Энн?
В руке ожил телефон, и он поморщился. Взглянул на аппарат – и увидел имя, которое ждал – и боялся – увидеть последние пять часов.
– Да.
– Том, это Дэвис.
– Привет, Билл. – Том закрыл глаза, приготовился к худшему. – Каков вердикт?
На другом конце провода тяжело вздохнули.
– Рентген показал уплотнение в мочевом пузыре. Думаю, дело поправимое. Наверное, стадия первая или вторая. Но на всякий случай придется удалить.
– Уплотнение? – переспросил Макмертри, пытаясь осознать услышанное. – Билл… ты хочешь сказать, что у меня рак?
Несколько секунд на линии стояла тишина. Потом врач вздохнул:
– Да, Том. Рак мочевого пузыря.
18
Контора Рика по субботам производила странное впечатление. Тихо, спокойно, как в парке аттракционов по утрам после бурной ночи – сами аттракционы на месте, но никакого движения. Даже в кабинетике все выглядело иначе. Нет обычного верещания, когда Фрэнки целый день что-то печатает. Как нет и самой Фрэнки – Рик редко просил ее работать в выходные. И телефон, который и в будни его не сильно баловал, вообще молчал как убитый. Самое время заняться делом, только разве просидишь тут целый день, когда студенты начинают бухать еще до полудня, а все остальные просто радуются выходному дню.
Но в это утро никакой работы не было. Зато телефон словно прорвало: журналисты хотели узнать, что он думает по поводу вынужденной отставки Профессора, чувствует ли себя отмщенным, что хочет об этом сказать? Новость Рика ошарашила, но ответил он ровно так же, как и сам уволенный. «Без комментариев». И повесил трубку. И еще раз.
