Готланд еще на рубеже XI–XII веков. Немецкий, или, по-иному, Ганзейский, двор занимал территорию меж улиц Ильинка и Славная и красовался как раз напротив Никольского собора, подпирая церковь Иоанна Крестителя, что очень не нравилось иным местным жителям, ибо иноверцы, глядя на их православные церкви, усердно молились своему Богу в собственном латинском храме Петра. Немецкий двор тоже стоял в Новгороде с незапамятных времен, по сведениям летописей и знатоков старины был известен с начала XII века. Не уступали иностранным купцам и русские, тоже имевшие тут собственные торговые представительства. Возле Готского двора раскинулся Псковский, а неподалеку от церкви Ивана на Опоках – Тверской. Каждый из дворов имел просторные склады для товаров, погреба, хоромы для гостей, мыльни. И, конечно, прочную ограду – частокол.
На Торговой же стороне разместились другие два конца города из пяти – Славенский и Плотницкий. Тут тоже возвышались прекрасные храмы, богатые дворы посадников и тысяцких Грузов, Афанасьевых, Ананьиных и других. Торговую сторону, как и посад Софийской, опоясывал земляной вал, укрепленный стеной. Обе стороны – Софийскую и Торговую связывал меж собой Великий мост. Особняком, как бы в стороне от Новгорода, располагалось Городище, или Город, – с великокняжеской резиденцией, с дворцом. Тут постоянно проживали московские наместники, послы и прочие чиновники.
На подступах Новгород, как и Москву, охраняли хорошо укрепленные сторожа-монастыри Юрьев, Троицы на Паозерье, Благовещения, Аркадьевский, Святого Пантелеймона, Николы на Мостищах, Богоявления на Сукове… Крепостные стены города периодически подновляли, оснащали пушками. Избыток средств позволял новгородцам строить новые храмы, копить богатства. Сытость и довольство населения, спокойствие на границах вели к утрате воинского мужества, давали повод к самодовольству и самоуверенности. Тем не менее, новгородцы верили в свои силы и с гордостью именовали себя «мужами вольными».
…Посол Иван Федорович Товарков, прибывший из Новгорода, дождался возвращения великого князя из Коломны и был незамедлительно принят им. Иоанн любил этого посла за его аккуратность, добросовестность, трезвость во всех вопросах. Товарков не блистал знатным происхождением – сын удельного боярина, – но был грамотен, начитан, знал литовский язык, понимал по-немецки, четко излагал свои мысли, имел хорошую память.
За три дня, проведенных в Новгороде, он встретился с московскими наместниками, жившими себе преспокойно на Городище, потолкался на Торгу среди купцов, которые всегда все знают, послушал в детинце знатный народ на малом вече. Виделся он и с новгородским архиепископом Ионой, которому передал послание Иоанна. В нем великий князь напоминал Ионе, что тот при утверждении на место архиепископа давал обет хранить верность православию, митрополиту Московскому и всея Руси и его преемникам, обещал не слушать призывов Григория-отступника, киевского митрополита, поставленного из Рима. А пастве
