лишь детские качели озаряет фонарями. – Только не понимаю, почему ты так об этом печешься? Это не твоя жизнь и не твои обломы. Успокойся, расслабься и тр*хай Куликову в кайф.
– Ты ах*ел, – рыпается вперед, но я успеваю скрутить его, выворачивая руку слегка.
– Неприятно слышать? Да? – отпускаю, отталкивая от себя. – Так вот и мне – неприятно.
Серега еще с минуту тяжело дышит, поглядывая на меня с ненавистью, но злость быстро проходит. Мышцы расслабляются, я чувствую это.
– Прости, не в свое дело лезу.
– Вот именно, не в свое.
– Не нравится мне все это, Шелест.
– А тебе и не должно, главное, мне по кайфу. Верно? – хлопаю его по плечу, выдавливая из себя смех.
Гера так и не позвонила. На кухню возвращаемся каждый в своих мыслях. Эти советы начинают подбешивать с еще большей силой. Кидаю телефон на стол. Хватит на сегодня занудства.
Наливаю еще рома, пох*й, что смешиваю, и выпиваю содержимое за пару глотков. Макс тянет всех в клуб, но у меня просто нет на это сил физически. Катюха в своем сумасшествии умоляет Мелка поехать, и тот прилюбезнейше соглашается. Идиллия, мать вашу.
– Танюш, ты с нами?
– Спасибо, Максим, я домой.
Танька улыбается, хоть и капли не выпила. Она всегда такая, добрая. Настоящая.
– Давай тогда докинем.
– Я на такси, – отмахивается, а Катрин что-то шепчет ей на ухо.
– Все, поехали тогда, – командует Федосеев, и троица, сверкая пятками, сваливает за дверь.
Поворачиваюсь к Танюхе, стоящей посреди кухни.
– Давай я хоть убраться тебе помогу, потом такси вызову.
– Давай, – пожимаю плечами, мне в принципе пох. Так даже лучше, мыть с утра тарелки желания маловато.
– Прости, что спрашиваю… просто ты сегодня один…
– Так сложились обстоятельства.
– Поругались? – тяжело вздыхает.
– Нет, так, мелкое недоразумение.
– Не расстраивайся, все будет хорошо, – касается ладонью моей груди, смотря прямо в глаза.
У Танюхи большие серые глаза, по сравнению с Гериными они кажутся блеклыми. Нет в них тайны и очарования нет. По крайней мере для меня. Убираю ее руку, усмехаясь. Мне не нужна эта неловкость взглядов, эти глупые надежды в ее душе. Я знаю, что она ко мне чувствовала. Думал, прошло – оказывается, нет.
– Не стоит, – говорю сдержанно. Стараясь не грубить.
– Прости, – хмурится, присаживаясь на стул, – я просто хотела, – поднимает голову, – просто хотела тебя поддержать.
– Спасибо. Тань, я мальчик взрослый, мне жилетка поплакать не нужна. Сам справлюсь.
– Извини еще раз, – начинает хаотично переставлять тарелки, открывает воду, та шумит, и я не слышу ее всхлипов, только вижу, как изредка подрагивает спина, а пальцы сильнее сжимают поролоновую губку.
