и голова гудит.
И кашляет, кашляет.
Попробовал лоб – горящий и сухой. В доме света нет, при фонарике её лицо кажется зелёноватым.
– Диван у меня один, сам видишь. Раздевайся. Приставать начнёшь – локтём стукну.
– Ксюшенька, дурочка, ну каким локтём? Тебя же от ветра качает.
Я раздеваться не стал, на всякий случай. Нож под диван тайком положил. Она разделась, запрыгнула по одеяло, тихо дрожит.
– Сил нет трахаться. Ты думаешь, это легко? Не, ноги раскидывать не трудно, только если не много. У меня за одну ночь однажды семнадцать было. А минет делать, головой махать… Я знаешь, какой минет делаю? Мужики выпрыгивают просто…
– Холодно-то?
– Холодно.
– Обнять можно?
– Обними. Нет, телефон, сразу подай, я тебе песню поставлю. Про меня. Группу «Воровайки» знаешь, нет?.. Вот слушай.
«Не воровка… не шалава… слова такого она раньше не знала…». Ксюша накрылась одеялом с головой, шуршит в темноте обёртками от конфеток.
– Ты чего, с конфетой во рту засыпаешь? Зубам хана будет.
– Детдомовская привычка, – хихикает совсем по-детски, – «Рачки» люблю. А ты не любишь? Нас в детдоме заставляли спать под одеялом с головой. Кто высовывался, того линейкой. Слушай, ты только завтра с моими последними рублями не уходи, у меня 500, сегодня заработала. Последние 500 заберёшь – найду… Друзьям скажу. И я того, кашлять во сне буду сильно, извини.
Так и заснули.
Проснулся рано. Она спала, прижав к себе мою руку вместо мишки. У меня весь бок затёк, шея затекла, пришлось терпеть. Глаза открыла не раньше полудня, когда ей продавщица с кафе позвонила. Интересовалась – жива, нет.
Я умылся – кран от поливочной трубы в углу огорода, как только морозы начинаются, его перекрывают. Заварил ей чаю на моей печке. Растёр спину спиртом – ей дальнобойщик подарил целую бутылку, осталось не больше трети. Она завернулась в одеяло.
– Ты извини, что не провожу, – прогудела простуженным голосом, нос заложен напрочь.
– Ты на звук машин иди. Тут идти – ни о чём, ваще.
Я вышел в прихожую, проверил вещи, заглянул в кошелёк, пересчитал. Положил ей на тумбочке денег. Не много и не мало, как за гостиницу.
И ушёл».
Если бы мог советовать Господу Богу, сказал бы, что Ксюша достойна рая, в отличие от многих примерных мужчин и женщин нашей планеты.
Если бы был кинорежиссёром, снял бы фильм о Ксюше.
Вряд ли из меня получится кинорежиссёр. И поздно, и по молодости, не тот был темперамент. Остаётся посоветовать тому, кто имеет основания считать себя кинорежиссёром, снять фильм о Ксюше.
Еще один вариант Кабирии Феллини[277]. Всё та же тема. Не жалость, даже не сострадание. Божественное присутствие в мире. Отдавая всё, ничего не брать взамен. Мария Магдалина, из которой и изгонять духов не надо
