Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Предисловие
Человек может пережить всё. Потерю близких и крыши над головой.
Тяжёлую болезнь, зависимость.
Человек может преодолеть всё – пока принадлежит сам себе. Пока уважает себя.
Эта книга – не руководство к действию в постели и не история всепоглощающей страсти.
Эта реальная история, выводы из которой сделает каждый, кто захочет их сделать.
Глава 1
Я осторожно прикасалась к его содранной коже, кусками окаймляющей огромные ссадины. Кожа, казалось, впитала в себя всю пыль и грязь с асфальта. Парень морщился, но молчал, стиснув зубы, и только тихо матерился время от времени.
– Зачем было так рисковать? – спросила я резко. Честно говоря, я злилась на этого незнакомого человека за его отчаянность, за его падение и за его кровь, которой с детства боялась и которая капала мне на ладони.
– Велоспорт – не шахматы. Здесь так бывает, – не менее резко огрызнулся он. Я впервые внимательно всмотрелась в его лицо – холодное, строгое и чётко очерченное.
– Сейчас придётся потерпеть, – зачем-то предупредила я, обильно смачивая марлю хлоргексидином, хотя он и так терпел. Я осторожно промокнула рану на обнажённом бедре – гоночный костюм в нескольких местах порвался о беспощадный асфальт.
– Тебе будет больно раздеваться. Его ведь уже не спасти?
Я опустилась на колени у него в ногах и осторожно разрезала ткань, освобождая смуглое тело от грязных обрывков. Его кожа оказалась удивительно гладкой там, где не была содрана: гладкой и приятной на ощупь. Он больше не закрывал глаза и внимательно смотрел, как я избавляю его от остатков одежды.
– Трусы тоже порвёшь? – спросил он с ухмылкой.
Я покраснела и промолчала. Он слегка улыбался, хотя раны, по-видимому, начинали гореть и саднить ещё сильнее – пришлось промыть их снова, поймав себя на мысли, что мне приятно прикасаться к нему. Я не тактильный человек. Не люблю, когда до меня дотрагиваются чужие люди. Не люблю дотрагиваться до чужих людей. Но дрожь боли, пробегавшая по его бёдрам, рукам, плечам, я ощущала почти как свою собственную. Бёдра были ближе близкого: прямо у моего лица. Я смутилась, чувствуя его внимательный тёмный взгляд.
– Ты вся в крови. По-моему, больше, чем я.
Я посмотрела на свои ноги – кровь была даже на коленях, как будто это я не вписалась в поворот на гонке.
– Умоюсь попозже. Смягчим мазью?
Я выдавила содержимое тюбика себе на пальцы и аккуратно смазывала кровавые ссадины, стараясь не смотреть на его лицо: я сидела в ногах у незнакомого мужчины в позе, напоминающей позу для минета, и эта ассоциация промелькнула даже в моей неиспорченной голове. «Надеюсь, ему сейчас не до ассоциаций». Хотя в глазах отчётливо промелькнуло, что он трахнул бы меня прямо здесь, несмотря на боль – или мне показалось?..
Очередь дошла до плеч, и я наклонилась над ним, оцепенев от неожиданности, когда он ловким быстрым движением посадил меня к себе на здоровую ногу.
– А…
– Так удобнее, – впервые за всё время в холодном взгляде промелькнула какая-то чертовщина. – Почему ты мне помогла?
– Не знаю. Может, потому, что ты пропахал асфальт у меня на глазах и чуть не сбил?
Бинт ровно ложился вокруг натренированных мышц, он по-прежнему молчал и терпел, а я почувствовала мурашки от тёплого дыхания, легко долетавшего до меня. Его большая ладонь подхватила меня под голое бедро, и я сама не поняла, как оказалась на нём верхом, глаза к глазам. Сквозь тонкую ткань своего белья я почувствовала твердый напор между ног. С его рук продолжала сочиться кровь, пачкавшая мне короткое платье – надо было встать, уйти, сбежать и оставить его с лиловыми синяками и ссадинами, но я не могла и пошевелиться: руки крепко впились мне в попу, прижимая меня промежностью к его восставшему мужскому началу. Неожиданно и быстро он расстегнул верх моего платья, впившись губами в шею и проделав жаркую влажную дорожку к груди. Ладони с лёгким нажимом смяли грудь – белый кружевной лифчик покрылся красными кровавыми пятнами. Не выдержав, я лизнула рану на его лице, слизав сукоровицу и остатки крови. Непроизвольно мои бёдра задвигались на нём – в этом было что-то настоящее, что-то животное и непридуманное, живая жизнь, давно потерявшая для меня смысл.
– У тебя мурашки.
– И мне пора, – опомнилась я, спрыгнув с него и прикрывшись своей синей кофтой. Он улыбался и мягко, и хищно одновременно.
– Тебя ждёт семья?
