контрастировала с измученным «Бля!», которое вырывалось у него несколько раз. В нём, вообще, обнаруживались сплошные контрасты.
Я была не в силах ничего осмысливать, лёжа в его объятиях, и не хотела из них вылезать. По его бедру снова текла тоненькая струйка крови – теперь моей. К утру я замёрзла, и он притянул меня ближе, согревая в руках.
Ледяные струи воды лились мне на голову вместе с осознанием того, что произошло. Всю жизнь я была одна, потому что мне нравилось быть одной, а ещё потому, что подсознательно кого-то ждала. И я понятия не имела, его я ждала или нет, ведь я не знала его. Совсем.
D. ещё спал, а я закурила на балконе, что нечасто со мной случается. Отца не было уже десять лет, а я всё ещё пользовалась сигаретами из его пачки, и их почти не убавилось. Ветерок из окна дул на мокрые волосы, пробуждая и отрезвляя окончательно.
Я попыталась приготовить подобие завтрака – вышла до жути пересоленная пригоревшая яичница. «Я вообще не создана для этого всего» – подумала я, глядя на свой кулинарный шедевр.
Пришло время его будить, но почему-то мне было жаль прерывать его сон. D. сел на кровати и поцеловал меня, чуть не утащив обратно в постель.
Мы побежали к машине под проливным июльским дождём, я довезла его до метро и отдала свой зонт – была уверена, что отдаю насовсем. Он красивый парень. У него есть спорт, который он любит больше всего на свете – и у него, наверное, полно таких, как я.
Мне стало стыдно от мысли, что этой ночью я, наверное, просто пополнила список его случайных женщин. Гордая и недоступная, в один миг превратилась почти что в галочку в календаре. «Он не напишет, и я тоже не стану» – с уверенностью думала я, глядя ему вслед.
Как-то давно я читала про научную теорию, что гены первого мужчины передаются будущему ребенку. «Ну хоть гены отхватила что надо» – подумала я с горькой иронией и решила убрать телефон подальше, чтобы не смотреть в него, но телефон завибрировал в руках, когда я только-только добралась до работы.
«Ты доехала?».
Глава 3
По его взгляду было понятно, что D. не в настроении, хоть он и обнял меня уже привычно тепло и крепко. Я примчалась к нему сразу, как только узнала, что на гонке у него случилась поломка и велогон остался без вела. Я понимала, что настроение у него может быть только одно, ведь это всё равно что отнять у меня мольберт и краски. Я начала говорить что-то сопереживающее.
– Ой, перестань. Технический спорт. Сам дурак. Пошли лучше погуляем.
Мы немного прошлись по центру и поехали на городской пляж.
– Что-то на меня птицы летят, – проворчала я на голубей, которые так и стремились спикировать рядом со мной.
– Думают, гнездо, – сказал D. с самой невозмутимой из своих ухмылок, – я в очередной раз пожалела, что совершила диверсию на голове. Остриженные кудрявые волосы теперь напоминали
