сцене концертного клуба звучит проигрыш – покоробленное гитарное соло. В зале темно, народу мало. В танцпортере люди в чёрном, человек десять, в креслах на втором ярусе такие же, человек двадцать. Все унылые: агрессивная российская музыка не заводит местную публику.
Девушка с взъерошенными бардовыми волосами – выбритые виски, кислотно-фиолетовые пряди – берёт микрофон. Пластик, липкий от потной руки предыдущего исполнителя, ложится в маленькую ручку в кожаных перчатках без пальцев. Её ногти, покрытые чёрным лаком, с рисунком кошачьего когтя по центру, вцепляются в него, как в рыбу в воде.
– Аня, Привет! Я пришла! – полудетским голоском выкрикивает девочка, лет пятнадцати. Она стоит у сцены, улыбается. Маленькая фигурка в чёрном – заношенные джинсы, растянутая футболка. У неё русые волосы, светло-голубые глаза, почти нет косметики, только на веках облако тёмных теней.
Девушка со сцены кивает и продолжает красоваться перед зрителями. Шипованный ошейник, ботинки на тяжёлой подошве «Combat Boots», колготки в кислотную сетку – всё как полагается тяготеющим к киберпанк эстетике. В ямочке меж ключиц притаился шестигранник – самая настоящая гайка – на цепочке в виде провода, это чудо техногенного дизайна подпрыгивает вместе с девушкой и шлёпается, делая кожу под собой розоватой.
Начинают играть вступление. В зал вбегает парень, долговязый, в одежде цвета хаки.
– Дарлинг Даггер! – кричит он под сценой.
– Хорош орать, – говорит девушка. – Не отвлекай!
Парень не слышит и снова кричит:
– Даггер, а где сиськи!?
Она вкладывает микрофон в стойку, наклоняется к нему:
– Иди к чёрту, Грэйвен, не отвлекай!
Грэйвен смеётся и Даггер тоже. Они знают друг друга так давно, что позабыли, как представились при первом знакомстве. Им стыдно признаться, что ник-нэймы субкультурной тусовки стёрли из памяти их настоящие имена, а потому, едва ли они их когда-нибудь выяснят. На галёрке сидят: Иксайл, Диггер, Розали, Мануил-фил. Над последним все смеются, но он сам назвался Мануилом-филом, он знает свой ник. Есть и такие, кто не знает, например, Пендулум (Маятник) и Methusalem (Мафусаил), их величают так все, а они и не подозревают.
– Эй, парни! – орёт Грэйвэн. – Эй, гипер-гопы, то есть, кибер-готы, слышите, что играет!?
– Да! – орут те с галёрки. – Что-то рокен-рольное…
– Ну, молодцы! – издевается Грейвэн. И снова обращается к девушке на сцене: – Закос под индастриал стайл… А где фетиши!? Где сиськи?! Я-то думал, мутишь фетиш-рокеров, будут сиськи, а ты нас развела…
– Сиськи, сиськи! – орут сверху, в зале раздаётся хохот. – Где латекс? Где заклеенные лентой соски?! Крест-накрест, а можно и без!
Вступление отыграли, но Даггер, красная от смеха, стоит, держась за живот, и петь не собирается. Играют заново.
– Не дождётесь! – она показывает фак Грэйвену и галёрке, восстанавливает дыхание и надевает сварочные очки.
Начинается первый куплет. Гибкое тело двигается
