преждевременно.
Эрл упрямо не желал расставаться с ружьем. Это был старый карабин, купленный у ушедшего на покой дорожного полицейского. Карабин много лет разъезжал в кабине патрульной машины, собирая царапины и вмятины. Но если полицейскому требовалось всадить что-нибудь посущественнее, чтобы оборвать страдания раненого животного или призвать к рассудку забаррикадировавшегося грабителя, тяжелая пуля 30-го калибра из винчестера модели 1906 года справлялась с задачей как нельзя лучше. Эрл знал, что ему достаточно будет лишь взвести курок, чтобы выпустить первую из пяти заряженных пуль.
Он очень надеялся, что до этого дело не дойдет. Однако если понадобится, он выстрелит, не раздумывая. Эрл был готов ко всему.
Помощники шерифа поднялись на гребень холма.
– Смотри, черт побери! – воскликнул Опи. – Я их вижу. Они вон там, впереди!
Его зоркие глаза уловили мимолетное движение в зарослях на склоне соседнего холма всего в четверти мили – ничего определенного, что можно было бы связать с человеком, лишь что-то неуловимое, молниеносное.
– Собаки вот-вот их настигнут, – объявил Опи. – Позабавятся на славу. А тут и мы подоспеем. Это как охота на медведя. На медведя охотятся с собаками. Собаки загоняют медведя, кусают его, пускают ему кровь, а тебе остается только подойти и сделать последний выстрел, и вот уже у тебя на полу лежит медвежья шкура.
– Опи, ты никогда не охотился ни на каких медведей, – осадил его Москит.
– Ну да, не охотился, черт возьми. Мои предки не ходили на медведей. Но делается это именно так, клянусь богом, я точно знаю. Впрочем, ты, Москит, тоже никогда не охотился на медведей.
– Вот они, черт возьми! – воскликнул Москит. – Я тоже их вижу. Собачки, возьмите их! То-то будет потеха!
– То-то будет потеха! – подхватил Опи.
Два долговязых парня храбро побежали через сосновые заросли к тому месту, где в последний раз видели беглецов. Идти по следу не составляло никакого труда. Собаки неслись не разбирая дороги, вспарывая мягкую сосновую хвою, и оставленный ими след не заметил бы разве что слепой. Опи и Москит бежали вперед. Предчувствие успеха, надежда на скорое возвращение домой после многих часов муторного блуждания по лесу окрыляла их, придавала силы. Охотничий азарт посылал в кровь дополнительный адреналин, и помощники спешили следом за собаками.
Сэм споткнулся и растянулся во весь рост. Поднявшись с земли, он уселся на корточки, учащенно дыша и обливаясь потом.
– Эрл, я больше не могу. У меня, того и гляди, сердце выскочит из груди. Иди дальше один. Брось меня здесь. Иди один. Ты сделал все, что в твоих силах. Просто я оказался не готов к такой гонке.
– Мистер Сэм…
– Нет-нет, Эрл, я официально освобождаю тебя от всяческих обязанностей в отношении меня. Я не могу иначе. Возвращайся в Арканзас, воспитывай сына и…
– Мистер Сэм, отдайте мне свой пиджак.
– Я…
