притом! Нет никаких злодеев, которых найти и убить можно, лекарки сами счет родства ведут, сами связи выбирают. Каждая сама знает, кого от кого родила, а все вместе – все про всех. Настена знает, какая пара Людмиле нужна, чтобы ее способности еще усилить, спросит у знакомых лекарок, где такой мужчина есть. Если они не знают, то спросят у других. Рано или поздно найдут. Ну что, пойдешь воевать против всех лекарок сразу?
– Что ж делать-то?
– С Настеной – ничего, только убить. Но и это не поможет, потому, что Людмила сама хочет, чтобы в ее потомстве лекарские способности усилились. Сам же говоришь, что ее ничего кроме дела не радует.
– Они что, не понимают, чем это все кончиться может? Они же лекарки!
– Понимают. Но они – лекарки. Надеются справиться. Это же их дело – лечить.
– И никакого средства нет?
– Есть, только рано еще им пользоваться, подождать надо, хотя бы годика два или три.
– Баба Нинея!
– И не проси, не скажу. Но когда пора будет, все узнаешь. Обещаю. Не проси, мое слово твердое! Или сомневаешься?
– Нет, не сомневаюсь.
– Вот и ладно. Про деда ты узнал, про Настену тоже, про кого еще хотел?
– Про отца Михаила.
– Ну, с попом твоим ничего сложного нет. Он тебя просто любит.
– И все?
– Думаешь – мало? Он вообще детей любит, а своих нет, нельзя монаху. Ты же ему особенно по душе пришелся. Вот и все. И ничего он от тебя не хочет, просто повезло тебе: хороший человек на жизненном пути встретился.
– Хороший человек? Ты же его чуть не убила! И вообще христиан… как бы это сказать?..
– Никак не говори. Хорошие люди тоже зло творят, если считают, что поступают правильно.
Часть вторая
Глава 1
Материн младший брат Никифор принял гостей радушно. По обычаю приказал прямо во дворе поднести приехавшим горячего сбитня, трижды облобызался с дедом, с сестрой, поручкался с Немым, подивился тому, как подросли со времени последней встречи Мишка и близнецы, посетовал, что не приехали племянницы, громогласно приказал топить для гостей баню и, вежливо пропустив перед собой деда, повел всех в дом.
Со времени «осознания себя» Мишка видел Никифора впервые и с немалым удивлением оценил его внешность уже глазами взрослого человека. Заодно впервые глянул мужским взглядом и на мать. До сих пор это как-то и не приходило ему в голову. Мать есть мать – самая добрая, самая красивая, самая родная женщина в мире. А теперь…
Совершенно очевидно, что в молодости мать была диво как хороша. Да и сейчас, немного старше тридцати, на вкус пятидесятилетнего Михаила Андреевича Ратникова, несмотря на многократные роды и темный вдовий наряд, Анна Павловна выглядела весьма и весьма привлекательно. Высокая, статная, русоволосая. Тонкий прямой нос, чуть удлиненные глаза – видать, где-то среди пращуров затесалась толика степной крови.
Соответственно очень похожий
