чем Бонифаций, но сейчас я попрошу его уйти.
– Зачем? – регент приподнял бокал, разглядывая сквозь него то ли епископа, то ли свечи. – Говорить с ним все равно надо, а отложенная неприятность – это две неприятности. Арлетта, не покидайте меня, а то он займет ваше место.
– Когда мне интересно, – откликнулась графиня, – я не ухожу. Ты будешь вежлив?
– Я попробую, – пообещал Ворон.
– Рокэ, – Ноймаринен при своих субординацию не изображал никогда, – его преосвященство хочет с тобой поговорить о положении олларианской церкви.
– Господин регент, – у святого отца хватило мозгов обойтись без благословений, – наша церковь, как и наша держава, переживает не лучшие времена. Было совершено немало промахов и ошибок, их надо исправлять, но еще важнее не совершать ошибок в будущем. Я осознаю степень вашей занятости и поэтому изложил свои соображения на бумаге. Мне говорили, что вы не жалуете принятый в нашей среде витиеватый стиль, поэтому за образец были взяты военные рапорты. Вас я прошу лишь об одном – прочитайте.
– Зачем? – Рокэ допил вино и теперь смотрел на епископа. – Я охотно верю, что вы верите, что будете лучшим кардиналом. Возможно, это так и есть, но карте место, к тому же я не для того способствовал браку его высокопреосвященства и Матильды Алатской.
– Что? – не понял Ноймаринен. – Какой брак?!
– Ах да, вы же не знаете… Все вышло по наитию, но, кажется, сносно. Простите, епископ, я вижу герцога Придда, обычно он является по делу.
– Монсеньор, – Валентин по-военному щелкнул каблуками, да он и явился в мундире. Один из очень немногих. – Несколько минут назад возникла коллизия, связанная с эдиктом, временно запрещающим поединки.
– Я запретил дуэли, – напомнил Рудольф, – после прихода новостей о…
– О том, что я в Багерлее, – подсказал Алва. – Дело прошлое. Господа, надеюсь, все понимают, что с моей стороны запрет смертоубийства выглядел бы ханжески?
– Пожалуй… – Ноймаринен неожиданно улыбнулся. – Но отменять мой эдикт тебе придется в письменном виде.
– Графиня напомнит мне, когда я окажусь рядом с письменным столом. Валентин, передайте заинтересованным лицам, что я никоим образом не возражаю. Я даже не буду против, если господа станут на линию.
– Благодарю, Монсеньор. Я могу идти?
– Разумеется, ведь вас ждут. – Алва вновь взялся за бутылку, глинтвейн он не жаловал. – Епископ, вы намерены говорить о греховности кровопролития?
– Это бессмысленно.
– В каком смысле?
– Во всех. Вы не остановите того, что вам кажется правильным, а молодые дворяне не прекратят выяснять отношения.
– Действительно, но вернемся к вашему делу. Если вам важен Создатель или Талиг, вы обуздаете гордыню и приметесь помогать его высокопреосвященству. Если для вас главное наперсный знак, то извините… Придется ждать, пока
