разъяснений?
– Нет.
Тем не менее именно этим шеф и занялся.
– Если исходить из того, что Уилсон нашел Тиффани Шор – а именно из этого мы и исходим, – то ты должен выяснить, чем он занимался. Где был. Куда ходил. С кем разговаривал. Ты должен узнать, какие решения он принимал, на каком маршруте мог пересечься с Тиффани Шор…
– Я знаю все это, – резко оборвал его Хант. – Домой к Уилсону послал Йоакама и скоро с ним встречусь, но сначала выясню кое-что здесь.
– Мне нужно знать, зачем ты едешь к Кэтрин Мерримон. – В голосе шефа прозвучало и сомнение, и даже недоверие.
– У ее сына может быть кое-какая информация.
Хант представил шефа в кабинете: кучка лакеев рядом, на рубашке пятна от пота. В голосе нотки политикана.
– Я должен знать, что ты занимаешься делом. Ты делом занимаешься?
– Дурацкий вопрос.
Хант знал источник сомнений шефа, но совладать со злостью не смог. Значит, он тратит время на дело Алиссы Мерримон… И что с того? Может, он чувствует острее, чем большинство копов. Дело было важное, вот только шеф смотрел на все с иной точки зрения. Нет. Он знал, что Хант просыпается в три часа ночи; что по воскресеньям, пораньше с утра, просматривает показания, которые видел по сто раз; осаждает судей, требуя подписать ордера на очередной обыск; задействует людские ресурсы, которые можно было бы употребить на другие дела. Шеф видел, что Хант работает на износ. Что он бледнеет на глазах, худеет и недосыпает. Видел стопки папок на полу в кабинете своего ведущего детектива…
А еще были другие вопросы.
Слухи.
– Я не спрашиваю, детектив. Я требую. Это приказ.
Хант стиснул зубы, сдерживая рвущиеся чувства. Он расследовал тяжелые преступления. Был ведущим детективом. И это было его работой, его жизнью.
– Я же сказал, что занимаюсь делом.
Паузу заполнило дыхание в трубке, потом чей-то приглушенный голос на заднем плане. Наконец шеф снова заговорил, но теперь уже четко и ясно:
– Сейчас не время и не место для личного. Не тот случай, детектив.
– Понял, – ответил Хант, глядя прямо перед собой. – Ничего личного.
– Речь идет о Тиффани Шор. Ее семье. Не об Алиссе Мерримон. Не о ее брате. И не о ее матери. Это ясно?
– Кристально.
Долгая пауза, потом с ноткой сожаления:
– Личный интерес до добра не доведет. Вылетишь к чертям из моего департамента. Не вынуждай меня делать это.
– Без нотаций обойдусь, – ответил Хант, подумав про себя: «Чья бы корова мычала, жирный пройдоха».
– Жену ты уже потерял. Не потеряй еще и работу.
Хант заглянул в зеркало – в его собственных глазах уже кипела ярость. Он глубоко вдохнул.
– Только не надо мне мешать. – И тоном человека, склонного слушать голос разума, добавил: – Выкажите немного доверия.
– Ты моим доверием
