несказанно повезло, что она относительно быстро натолкнулась на табличку с номером 41, висевшую на боку несколько выступающего из общего ряда здания. Это был приличный особнячок в четыре этажа с белыми колоннами на фасаде и рустованным цоколем. Под карнизом большими буквами тянулась положенная надпись: «Отечество, Свобода, Равенство». При входе в дом, с правой стороны двери красовался список жильцов, – последнее достижение революционной гласности[52], – в котором имена располагались в столбик:
«Гражданин Босанкур; квартира № 1; всего 4 человека.
Гражданин Пуарье, продавец вина; квартира № 2; пять человек. Гражданин Сен-Бернар, нотариус; квартира № 3; всего 7 человек. Гражданка Морель, модистка; квартира № 4; пять человек и ещё кузина, приехавшая из департамента Об.
Гражданин Дюперре, представитель народа; квартира № 5; 4 человека.
Гражданин Февре; квартира № 6; всего 4 человека.
Да здравствует Республика единая и неделимая!»
Сделанная в конце приписка являлась своего рода коллективным заверением перечисленных лиц в своей благонадёжности.
Корде вошла в вестибюль и встретила сидящего консьержа.
– Спасение и братство! Мне в пятую квартиру, к гражданину Дюперре. Это какой этаж?
– Дюперре нет дома, – последовал ответ.
– Где же он? У меня для него посылка.
– Известно, где: в Собрании.
– А в котором часу заканчивается заседание?
– Когда как. Бывают и по два заседания в день, бывает, заседают до полуночи.
Мария призадумалась.
– Что же мне делать? Есть кто-нибудь в его квартире, кто может принять посылку?
– Прислуги они не держат, – пояснил консьерж, – а гувернантка от них съехала. Вот разве что его дочери… Они сейчас дома. Подождите здесь, я поднимусь и доложу. Как мне о вас сказать?
– Скажите, что я привезла посылку от друга, который сейчас далеко.
– Хм… – молвил консьерж озадаченно. – А как имя этого друга?
И, встретив в ответ молчание, предложил:
– Оставьте посылку мне. Я вручу её гражданину Дюперре, как только он появится.
– Я понимаю, уважаемый, что вы охраняете дом и покой его жильцов, – сказала Мария как можно мягче. – Но эту ценную посылку я передам только Дюперре или членам его семьи.
Бдительный консьерж проникся важным тоном посетительницы и поднялся по лестнице на последний этаж. Марии было слышно, как он звонит в дверь и докладывает о нежданной гостье. Через минуту он спустился обратно, а следом за ним по ступенькам сбежали две хорошенькие девочки в лёгких белых платьицах.
– Это вы пришли к папе? – спросили они, с любопытством разглядывая путницу. – Поднимайтесь за нами на третий этаж.
Очутившись в просторной
6 апреля 1793 г. Коммуна Парижа постановила на каждом доме вывешивать списки его жильцов.
