благословение, вызванное величием Бога, настолько всеобъемлюще охватывало творца, отчего он не мог словесным образом выразить свои возгорания душевных чувств умильности, только молитвы могли вместить то цветение его любви к Господу. Он не превозносился над мирозданием, ибо знал, что сотворен Творцом, в то же время он больше всего мироздания, ибо бессмертен душой. Уверовав во Христа, он обрёл жизнь вечную, уподобился Ему, исполняя заповеди и наветы Его, познал таинства крещения, исповеди и причастия святых тайн, которые сопровождают верующего человека в вечность. Истина здесь, совсем рядом, нужно лишь обратиться к Богу душою. Ибо на протяжении всей жизни земной Господь управлял судьбою его, из любви преграждал ему путь, из любви вразумлял, из любви одаривал. Порою, творец не ценил те уроки Божьи, не слушал слов Его, забывал о Нем, увлекаясь праздностью, ленился обогащаться духовно. Нынче, прибывая в немощи, он доподлинно осознал, что не Господь виновен в его бедах, а он сам себя наказывал, живя распутно и двулично, даже лицемерно. Жил словно по двум временам, одно малое время уделял делам возвышенным, затем предавался низменности, и той земной суеты в его былой жизни было больше, гораздо больше, нежели здравого рассуждения. Посему боголюбие подобное одинокому островку было окружено морем праздности и смехотворства. Но ту жизнь заново не переписать, однако прошедшее всё ж изменчиво, покаяние властно над прошлым, если кающийся человек обладает честностью и богобоязностью. Однако ничто не способно наделить смыслом пустое времяпровождение, никто прошлую бесплодность не исправит. Ныне же преображение происходило в душе творца, с вразумлением милостью Божьей происходило чудо. Таким пространным образом, творец претерпевал преображение своего внутреннего мира.
Изменившись душою, он однажды почувствовал, что хватка древесины ослабла, потрескалась, отчего он сумел высвободиться из оков векового древа. Закоченев, казалось, он разучился двигаться, однако сумел сделать усилие, метнулся назад, пав на свежую траву, в бессилии и анемии. Древо тем временем заросло и излечилось, остался лишь глубокий шрам удара молнии на кроне.
Так творец обрёл нежданную свободу, сколь и тогда в былой жизни, он мог пойти странствовать куда угодно, его влекла неизвестность, вернее он не понимал доподлинно для чего ему нужно куда-то идти, когда Господь здесь, рядом с ним. Но надо было ожидать пришествие Иисуса Христа, творцу предстояло встретить Господа. И покуда сие не произошло, не обрести ему успокоение. Он будет жить, покуда не огласит во всеуслышание – благословен грядый Судия праведный человеколюбивый!
Соки древа текли в нём, их течение он отчетливо ощущал в себе. Когда физическое движение возвратилось к нему, он ощутил своё бессмертие. Освещенный Духом Божьим, он восстал из праха и пыли былых суетных дел, словно феникс возродился, дабы пламенно воспарить верою и любовью
