не важно, – оборвал сам себя Сергий. – Главное вот что: если ты дожил до тридцати и умудрился не стать чьим-нибудь зятем, то все эти побрякушки тебе не нужны, ты без них можешь обойтись, и все тут!
– Оставим эту тему, – пробормотал Панайотис. – Итак, что вы, Сергий, еще можете сказать по поводу трубы?
– Я-то? Я что, я человек военный. Надо, значит надо. Я же знаю, откуда в вашу редакцию дуют ветры. И склонен доверять августу в этих вопросах. Мы ведь не заподозрим его в том, что он позволил себя подкупить продавцам железных макарон?
– Нет, ну подождите, – допытывался журналист, – ведь вы, как человек военный, должны сначала подумать сами?
– Военный человек в моем чине думать не должен, он должен профессионально действовать. Те, кто много думает в бою, быстро отправляются отдыхать на Стратилатово поле. А выживают те, кто сначала стреляет, а потом думает, в кого. Бывают ужасные ошибки, но реальность именно такова!
– Ты отказываешься мыслить?! – поразился Амиридис.
– В таком масштабе – да. Во время глобальной операции мыслят седые стратиги в глубоких бункерах, а от нас требуется только профессионализм… Впрочем, – тут Сергий быстро допил свою чашку и аккуратно ее отставил, – я ведь давно уже не военный, я литератор, что с меня толку в таких вопросах?
– Нет, ну всё же, – настаивал Стратиотис, – как человек, бывавший в горах, вы можете сказать, будет вред от нефтепровода или нет? Вот преподобные отцы, конечно, будут недовольны…
– Значит так, – твердо ответил Стратигопулос. – Если преподобные отцы против чего-либо, то я, безусловно, за. И вовсе не потому, что я такой безбожник. Просто я прекрасно знаю, что настоящие-то монахи промолчат, а выступать будут всякие негодники.
– Вы много знаете про монастырскую жизнь? – с сомнением поинтересовался Панайотис.
– Да уж, приходилось мне с тамошней братией общаться!
– Но ведь вы приходили с оружием в руках, едва ли с вами могли быть откровенны!
– Конечно, с оружием! Для тех, кто собирает по хурритским ущельям монашеские уши и другие части, автомат больше подходит, чем сачок и панамка, поверьте моему опыту! – Сергий хохотнул.
– Ты совершенно невыносим! – заметил Фома. – Но я с тобой, пожалуй, соглашусь.
– И правильно сделаешь! – воскликнул Стратигопулос. – Попы должны знать свое место. Еще ничего хорошего не получалось, когда им давали волю в государственных делах. И это именно потому, что «церковное мнение» обычно выражают такие господа, как Кирик Ираклийский, который вам, наш старый добрый Пан, так не нравится!
– Да мне все не нравится в этой истории, – печально пробормотал журналист. – Я уж и не знаю, что делать… Но вы меня извините, мне все-таки надо хотя бы план набросать…
– Пойдем, Арей, пропустим по стаканчику, – сказал печальный Фома, поднимаясь. – Мне все же нужно тебя кое о чем порасспросить…
Ровно в восемь часов
