style="font-size:15px;"> – Срок не такой уж короткий. У моих чувств к тебе более длинная история.
– Но я ждал тебя еще дольше, почти всю жизнь.
– Не знаю, как я буду теперь здесь, в этой городской суете. Я наконец-то научилась сравнивать.
– Если хочешь, поедем туда прямо сейчас. Хочешь? Я мечтаю познакомиться с твоими друзьями детства, с твоим отцом, побывать в тех тайных местах, где ты любила прятаться девчонкой, омочить ноги в холодной горной реке с каменистым дном. Наверняка там бы мои книги рождались намного быстрее и были бы намного глубже, интересней. Я постараюсь понравиться твоей родине.
– Ты ей больше будешь по душе, как раз, если не будешь стараться понравиться. Она строптивая гордячка. Я вся в нее. Не в обиду моему отцу будет сказано, но я полагаю, что моя мать в свое время согрешила с каким-нибудь неприступным утесом, у ног которого зверствует океан.
Он хотел знать о ней все. Но она… Как не хотелось, Боже, как ей не хотелось бы знакомиться с друзьями Антона! Они повсюду бы совали свой нос, любопытно, пронзительно. Именно они, гораздо раньше, чем Антон, да и сама Мишель, смогут понять, угадать, если она вдруг его разлюбит. Друзья, со свойственным только полублизким людям безразличием и хладнокровностью, умеющие трезво анализировать со стороны, на каждом углу воспевающие это свое умение – именно они быстрее влюбленных проникают в образовавшуюся вдруг трещину в отношениях. Они без труда могут заглянуть в этот зазор, затем запустить туда палец, руку, а после, упираясь плечами, разодрать едва заживший шрам мимолетной ссоры до непоправимо глубокой пропасти отчуждения. Мишель боялась друзей гораздо больше, чем врагов, хотя последних она не успела завести. Наверное, у нее еще все было впереди.
Когда-нибудь знакомство с друзьями все же произошло бы – это жизнь. Мишель знала, что может наступить момент, когда она, полагаясь на их стороннее любопытство, собственноручно допустила бы вмешательство, избавившись, тем самым, от многих проблем, от ненужных, скучных, тривиальных объяснений. Но, даже воспользовавшись этой помощью, она не перестала бы чувствовать пренебрежения, даже брезгливости к маске показной чуткости, натянутой, прилипшей, проникшей в лица друзей. Антон не знал, о чем она думала, слушая его.
– Как бы там ни было, я хочу, чтобы все самые дорогие люди из твоего прошлого, из тех времен, когда мы еще не были знакомы, увидели наше взаимное счастье и были рады ему. Это наполнило бы мою жизнь еще большим смыслом. Если нас поддержит твоя земля, мы станем еще сильнее, чтобы вместе идти по жизни, со всеми ее сложностями, преградами, суетой и бытовыми проблемами. Мы ведь сможем, правда?
– Сможем, пока ты в это веришь.
– Майкл был удивлен моим состоянием. Не поверил. Думал, стану отнекиваться. А я серьезно так сказал, что влюбился. У меня теперь больше нет прошлого, понимаешь? Все обиды, неприятности, увлечения куда-то улетучились. Теперь у меня есть только
