Они успели прийти в себя после трепки. В новеньких джинсах Rife, нейлоновых рубашках и вельветовых пиджаках – недосягаемой мечте свердловских стиляг – мужики демонстрировали столичный супер стиль. Невысокие, крепкие и сильные, похожие на доберманов, они пришли за реваншем. И понимали, что шансы на победу в замкнутом пространстве велики, и не искали его расположения.
– ГэБэ! – заявила лифтерша и начала приводить одежду в порядок. – Какие у тебя дела с ними? Выкладывай, разносчик.
А у него боязнь этой публикой была в крови: от родителей, которых помнил смутной памятью, от всего воспитания советского: школьного и в пионерских лагерях, в институте, в хирургических отделениях Клиники, психиатрической больнице, на нынешней службе, из газет, из ящика, кино… И думал c ужасом, касаясь указательным пальцем переносицы: «Почему так устроена жизнь, что власть принадлежит только плохим или очень плохим? Кто придумал и позволил это?»
А лифтерша что-то говорила велосипедистам. Видимо, приятное, потому как доберманы присели на задние лапы, зажмурили глаза от удовольствия и позволили погладить себя.
«Пора выяснить чего они хотят?», – подумал он, стараясь разглядеть передние зубы пришельцев. И сказал: – Сырокопченую колбасу не предлагаю. А чаем могу напоить. Или пробежимся до морга. Те двое на каталках, что торопились на вскрытие, поджидают вас.
– Остынь. Мы не в поезде дальнего следования, – попыталась остановить его лифтерша, но он продолжал:
– Хотите, привезу сюда обоих вместе с каталками?
– Не трудись. Ты не сделал ничего дурного. Правда, мальчики?
«Мальчики», видимо, так не считали. Ему показалось, что лифтерша хорошо знакома с доберманами-велосипедистами. И собрался спросить, давно ли дружат, но не успел. Анна Печорина продолжала удивлять проницательностью:
– Вам лучше договориться, мальчики. Стиляги не вспомнят про трепку и выбитые зубы, а ты не будешь спрашивать, зачем они здесь? – И вышла в Коллайдер.
Двое, похожие на сильно повзрослевших гайдаровских Чука и Гека, уселись за операционный стол на круглые железные стулья. Тот, что казался слабее и носил очки, взял бутылку, разлил содержимое по стаканам. Выпили. Посидели, пьянея. Не вставая, он потянул вниз чайник. Наклонил. Подставил свой стакан. Наполнил до половины. Потом стаканы велосипедистов. Долил водой до краев. Они снова выпили, так же молча и безрадостно, будто исполняли долг или несли повинность.
Когда он еще раз зарядил стаканы спиртом из чайника, тот, что был в очках и казался слабее, спросил, стараясь внятно артикулировать: – Что ты здесь делаешь?
– Раньше надо было задавать вопросы. – Он быстро пьянел, теряя контроль, но продолжал говорить. И в невнятной сумятице слов, в бесформенности речи с трудом угадывался смысл, будто говорил на чужом языке:
– Интерактивные ритуалы как виды взаимодействий между людьми андроны Коллайдера на моей стороне система ценностей поспешим философия символических
