style="font-size:15px;"> – Получали, сеньорита. Но его содержание заставило усомниться в том, что письмо писала дочь вашей матери.
– Его писала герцогиня Рейвдэйлская! – загремел император. – Разве этого недостаточно, чтобы повиноваться? Чего вы добиваетесь? Чтобы вас бросили в острог за дерзость?
– При всём уважении, титул герцогини Рэйва принадлежит Стелле до тех пор, как бьётся сердце в её груди. Мы надеялись…
– Я отлично знаю, на что вы надеялись. Вы! – палец императора обвинительным жестом нацелился в лицо непокорным лордам. – Вы рассчитывали вновь найти повод для продолжения войны. Не отпирайтесь! Нам отлично известно, какую службу вы несли при Тигрице с Гор – вы были первым лицом в её армии! Именно вам мы обязаны всеми волнениями, что пришлось претерпеть за последние месяцы. И вы ещё осмеливаетесь появиться перед нашими очами? Да ещё сыпать обвинениями?
– Ваше Величество…
– После измены, в которой повинна эта женщина, вы смеете чтить её госпожой? Да она не имеет никаких прав! Ни на что! Слышите?! И лишь моей великой милостью девочка, что стоит сейчас перед вами, может претендовать на земли своих предков!
– Ваше Величество…
– Посмейте перебить меня ещё раз, и я велю отрубить вам голову, как смутьяну и изменщику, коим вы, сеньор, и являетесь. Если потребуют обстоятельства, если не прекратите ваши бунтарские речи, вы вынудите меня отдать приказ о казни Стеллы Рэйв, после чего ни у кого в Саркасоре не останется сомнений в том, кто истинная герцогиня Рейвская!
Гаитэ вздрогнула, с тревогой вглядываясь в лицо императора в надежде понять, насколько серьёзно им сказанное.
– У этой юной особы хватило разума на то, что до сих пор никак не возьмут в толк мудрые мужи вроде вас: война не может и не должна длиться вечно. Все жаждут мира. Любой ценой. И есть два пути положить конец этому безумию. Либо полное уничтожение всех побегов на Рейвдолском древе, либо… – император обвёл взглядом присутствующих, – либо объединиться, тем самым положив вражде конец. Свадьба – чем не отличный повод поставить точку в кровавом противостоянии? Именно так мы и поступим. Именно так искореним застоявшийся очаг зла.
Фейрас и Сорхэ Ксантий переглянулись между собой, бледные от бессильного гнева.
– Закон запрещает принуждать девушку высокого положения к замужеству, которому противится её сердце, – пророкотал Сорхэ.
– Душенька, – поманил пальцем Алонсон, обращаясь к Гаити. – Подойди.
Она подчинилась.
– Скажи этим господам, повинен ли я в том грехе, в котором они столь несправедливо меня обвиняют?
– Нет, ваше величество, – не минуты не колеблясь, твёрдо отчеканила Гаитэ. – Я говорила ранее и повторюсь при свидетелях, что согласна на брак с вашим сыном, Торном Фальконэ. Уверяю, что решение исходит из моего сердца, без всякого принуждения или угроз с чьей-либо стороны. Так же заверяю благородных лордов в том, что прибываю под покровительством Вашего Величества по доброй воле и готова подтвердить
