пыль оседает, сломанная ветка падает и теряется среди хвои, вырванный колючкой клок одежды надежно укрывает листьями ближайший куст, земля хранит отпечатки моих ног не дольше, чем кукушка кричит в чаще леса.
Я не оставляю следов. Никаких. Никогда. И не знаю почему. Не знаю, магия это или везение.
– Как успехи?
– Никак. – Парень посмотрел вокруг. – Чего делаешь?
– Провожу проверку рабочего места знахаря на профессиональную непригодность. – Вспомнила я слова одного умника, которого бабушка выставила из дома. Тот, кстати, за свою проверку запросил серебряный дин. И получил ухватом по хребту.
– А-а…
– Смотри, – указала я на бутыль.
– И? – протянул парень. – Айка, местные постоянно что-то выменивают или покупают у травницы. Может быть, бутыль стоит тут давно. Мы не знаем, от чего мужики умерли.
Да, не знаем, но на бутыли, как и на столе, нет пыли, и запах браги еще не успел выветриться.
– Может, и вправду отравились? – спросил ученик мага.
– Нет, – ответила я, почти ненавидя себя за то, что не принимаю такой простой и понятный ответ. – Не было рвоты, они просто шли, а потом умерли. Травница так и скажет.
– Не мне говорить, что бывают яды, которые не действуют столь явно.
– Не мне отвечать, что стоят такие яды дорого, достать их непросто и тратить на деревенских выпивох глупо.
– Ладно, – кивнул парень, – Но с Реей надо поговорить.
Мы снова обвели захламленную комнату взглядами, будто травница могла где-то прятаться. Низенькую дверцу в противоположной стене заметили одновременно.
– Кладовка, – предположил Рион, делая шаг вперед и протягивая руку к кольцу.
– Стой, – крикнула я, и ладонь парня застыла в двух пальцах от цели.
Поверхность кольца была припорошена тонким слоем желтоватой пыльцы, досталось и самой двери, и полу перед ней. Я присела, коснулась пальцами налета, поднесла к лицу и принюхалась. Резкая горечь, от которой может закружиться голова.
– Одолень-трава.
– Айка, – закатил глаза чаровник.
– Одолень-трава отпугивает неживых существ.
– Я не нежить, – раздраженно сказал Рион и потянул за кольцо.
– Да? А вот за то, что может сидеть в кладовке, я не поручусь.
Но Риону было наплевать на слова несостоявшейся знахарки, а может, он просто устал от меня, от советов, от болтовни. Он ведь был почти магом. Его учили не бояться, а действовать.
Створка открылась без единого скрипа, мягко и плавно – кто-то не поленился смазать петли конопляным маслом.
Никто на нас не прыгнул. Света из окна как раз хватило, чтобы рассмотреть кучу хлама. Тряпки, сломанная деревянная ложка, ножовка без ручки, банный веник, с которого давно облетели все листья, что-то еще… Пахло пылью и мышиным пометом. Похоже, содержимое каморки
